обстоятельствам, для сохранения и расширения  своего  владычества.  Пипин  и
Карл  Великий,  которые  так  превосходно  служили  папской   политике,   не
предвидели, как пагубен будет для их преемников пример, который они  давали,
склоняя Стефана II освободить французов от присяги в верности Хильдерику III
и короновать Пипина. Эта церемония состоялась 28 июля 754  года  в  Сен-Дени
[54]. После установления доктрины, что папам принадлежит  право  освобождать
подданных от присяги в верности, все короли, очевидно, должны были оказаться
в необходимости угождать папам, чтобы  не  подвергнуться  опасности  в  один
прекрасный день разделить участь Хильдерика  III.  Последующие  события  нам
покажут, насколько доктрина была благоприятна для учреждения инквизиции.
     IV. Другое мнение, утвердившееся в эти времена  невежества,  не  меньше
повлияло на усиление папского могущества и на судьбы  инквизиции.  Создалось
убеждение, что отлучение от Церкви само по себе производит все  последствия,
связанные с бесчестием, не только для христианина, которого оно поражает, но
и для всех, кто с ним имеет какое-либо общение. До этой  поры  отлучение  от
Церкви направлялось лишь против еретиков;  теперь  сами  гражданские  законы
стали подвергать  виновных  бесчестию,  и  христиане  поверили,  что  каждый
отлученный - опозоренный  человек.  Большинство  людей  принадлежало  к  тем
варварам, у которых сохранилось учение  друидов  [55],  по  которому  галлам
запрещалось  приходить  на  помощь  тому,  кого  эти  жрецы   отлучили   как
нечестивого и ненавистного богам; даже запрещалось иметь с ним  общение  под
страхом считаться согрешившим  перед  небом  и  недостойным  общества  людей
{Цезарь. О галльской  войне.  Кн.  6.  Гл.  13.}.  Христианские  священники,
заставшие этот взгляд установившимся, сочли ненужным бороться с ним,  потому
что он давал особую силу церковным отлучениям. Таким образом,  соединяя  это
верование с верой в свою власть освобождать народы от  присяги  на  верность
государям,  папы  в  результате   получали   в   свое   распоряжение   самые
могущественные средства для низвержения королей, когда те отказывались слепо
повиноваться их велениям. К счастью, папы средневековья не додумались еще до
установления   особых   лиц,   на   которых   бы   возлагалась   обязанность
удостоверяться в правоверии христиан. Вследствие этого продолжали  следовать
прежнему правилу церкви по  отношению  к  еретикам,  прилагая  усилия  к  их
обращению либо  путем  частных  собеседований,  либо  чтением  и  сообщением
сочинений, в которых  излагалось  здравое  учение;  но  когда  эти  средства
оказывались  недостаточны,  еретики  осуждались  то  соборами,  то   властью
епископов.
     V. Феликс, епископ города Урхеля [56] в Испании,  вместе  с  Элипандом,
архиепископом Толедским, впали в ересь, утверждая,  что  Иисус  Христос  как
человек является  сыном  Божиим  лишь  по  усыновлению.  Феликс  вернулся  к
церковной вере, но спустя некоторое время впал вновь в ту же ересь,  хотя  и
произнес свое отречение на Регенсбургском соборе в 792 году и в  Риме  перед
папой Адрианом [57]. Франкфуртский [58]  собор  794  года  осудил  его;  его
взгляды были  опровергнуты  разными  испанскими  богословами,  между  прочим
Этерием из Осмы и Беатом де  Льеваной.  Такое  поведение  Феликса,  как  это
видно, заслуживало большого порицания; однако на соборе 799 года  в  Риме  к
нему было выказано такое уважение, что папа Лев III не захотел отлучить  его
от Церкви безусловно и произнес против него анафему лишь на тот случай, если
бы он отказался вторично отречься от ереси.  В  том  же  году  Карл  Великий
поручил  нескольким  епископам  и  аббатам  вернуть  Феликса  к   церковному
единению. Богословам удалось это  предприятие,  и  епископ  Феликс  вторично
отрекся от ереси на соборе в Ахене [59], не понеся другого наказания,  кроме
низложения  и  лишения  епископского  сана  {См.:  Общее  собрание;   Флери.
Церковная история. Кн. 45.}.
     VI. Император Михаил [60], вступив в  811  году  на  престол  Восточной
империи,  в  первый  год  своего   царствования   возобновил   все   законы,
присуждавшие к  смертной  казни  еретиков-манихеев.  Патриарх  Никифор  [61]
указал ему, что более приличествовало бы попытаться обратить  их  кротостью.
Император последовал совету Никифора; но дух, царствовавший тогда в  церкви,
был настолько противоположен системе умеренности,  предложенной  патриархом,
что игумен Феофан [62], ученость  и  благочестие  которого  прославили  его,
давая в своей  греческой  истории  отчет  об  этом  событии,  не  колеблется
называть Никифора и прочих советников государя  невеждами  и  злонамеренными
людьми.  Он  прибавляет,  что  сожжение  еретиков  согласуется  с  правилами
Евангелия,  потому  что  не  следует  надеяться,  чтобы   они   когда-нибудь
раскаялись и наложили на себя епитимью {Флери. Церковная история. Кн. 45.  N
53.}.
     VII.  В  IX  веке   Готескальк   [63]   огласил   ложную   доктрину   о
предопределении. Гинкмар [64], архиепископ Реймсский [65], Рабан Мавр [66] и
многие другие попытались показать ему его заблуждение, но это им не удалось;
и он был осужден как упорный еретик на  соборе  тринадцати  епископов,  двух
хорепископов [67] и трех аббатов, который собрался в 849 году во Франции,  в
Кьерси-сюр-Уаз [68]. На этом соборе Готескальк был  лишен  священства  и  на
основании статутов ордена св. Бенедикта [69] и канонов Агдского [70]  собора
присужден к тюремному заключению и к ста ударам кнута.  Он  подвергся  этому
наказанию в присутствии короля Франции  Карла  Лысого  [71],  который  велел
сжечь его книги и заключить его самого в аббатство Овилье, Реймсской епархии
{Флери. Церковная история. Кн. 48. N 49.}.
     VIII. Феодор Кринит, глава иконоборцев [72], был вызван на седьмой [73]
Вселенский собор, созванный в 869 году в  Константинополе.  Убедившись,  что
его мнения противоположны убеждениям  Церкви,  он  отрекся  от  своей  ереси
вместе с несколькими другими своими сторонниками и был примирен  с  Церковью
без наказания. Император  Василий  [74],  македонянин,  присутствовавший  на
соборе, почтил его даже лобзанием мира {Там же.  Кн.  51.  N40.}.  Из  этого
позволительно заключить: если бы церковь всегда подражала  этому  поведению,
ересь, вероятно, не произвела бы таких опустошений среди христиан.
     IX. В 1022 году в Орлеане [75] и в  некоторых  других  городах  Франции
обнаружили еретиков, которые,  по-видимому,  исповедовали  учение  манихеев.
Этого было достаточно, чтобы смотреть на них как на таковых. В их числе  был
Этьен,  духовник  королевы  Констанции  [76],  супруги  Роберта  [77].  Этот
государь созвал в Орлеане собор  под  председательством  архиепископа  Санса
[78]. Этьен был вызван; с ним вели несколько  бесед,  чтобы  вернуть  его  к
истинным убеждениям церкви. Старания  епископов  оказались  тщетными;  тогда
решили покарать этих еретиков, и те из  них,  которые  были  облечены  саном
священства, были лишены его, а затем их отлучили от Церкви вместе  со  всеми
остальными. Король, прибывший в Орлеан, решил  непосредственно  после  этого
предать их сожжению. До какой крайней свирепости может довести людей  слепое
рвение, показывает королева, которая исповедовалась в  своих  грехах  у  ног
священника Этьена, а теперь не побоялась поднять  на  него  руку  и  жестоко
ударить его по голове палкой в тот момент, когда он выходил из собора,  чтоб
отправиться на место казни. Осужденные уже были охвачены пламенем, как вдруг