XI. В Испании кардинал  Грегорио  де  Сант-Анджело,  прибывший  туда  в
качестве легата папы Целестина [115], созвал  а  Лериде  собор.  История  не
говорит о нем почти ничего, и его нельзя найти в Собраниях соборов; но о нем
имеется упоминание в  архивах  Калаоры.  На  этом  соборе  кардинал  убеждал
Альфонса  II  [116],  короля  Арагона,  маркиза  Прованса  [117],   государя
нескольких графств, расположенных к северу от Пиренеев, обнародовать  против
еретиков  своих  государств  декрет,  принятый  на  Веронском  соборе.  Этот
государь в 1194 году последовал совету легата и приказал  выгнать  из  своих
владений Вальденсов [118] (Vaudois), Лионских нищих [119] (Pauvres de  Lyon)
и других еретиков, какой бы то ни было секты без различия, и запретил  своим
подданным давать им убежище под страхом наказания за оскорбление  величества
и лишения  имущества.  Епископам  и  губернаторам  городов  было  предписано
оглашать этот указ в церквах в воскресные дни; те, которые этого не  сделали
бы, должны были подвергнуться тем же наказаниям. Отсрочка,  данная  еретикам
для выселения, должна была продолжаться до первого ноября; если после  этого
срока оказалось бы, что кто-нибудь не повиновался, то относительно таких лиц
было позволено употреблять все виды дурного обращения, за исключением смерти
и изувечения  {Франсиско  Пенья  опубликовал  этот  указ  в  Комментариях  к
Руководству для инквизиторов Николая Эймерика, во второй части,  комментарий
39, заимствовав его из процесса, происходившего в Риме по поводу  разделения
епархий Хаки и Уэски и учреждения епархии в Барбастро; он отнесен  к  статье
Хака, лист 75.}.
     XII. Сын Альфонса, король Арагона Педро II [120], приказал в 1197  году
архиепископу Таррагоны и епископам Хероны, Барселоны, Вика и Эльны собраться
в Хероне. Там вынесли декрет,  который  кардинал  Агирре  поместил  в  своем
Собрании испанских соборов. Декрет этот содержит те же распоряжения,  что  и
декрет Альфонса, и он был одобрен всеми грандами [122] провинции  Каталонии.
Эта новая мера доказывает, что  прежний  декрет  не  оказал  почти  никакого
действия. Поэтому в новом указе было добавлено, что наместники короля, бальи
и судьи должны понудить еретиков покинуть места их юрисдикции до воскресенья
Страстной недели;  что  у  оставшихся  после  этого  срока  в  стране  будет
конфисковано имущество, треть которого поступит в пользу  тех,  кто  на  них
донесет; что те, вторые окажут им приют или покровительство,  сами  потеряют
свое имущество и с ними будет поступлено,  как  с  виновными  в  оскорблении
величества; что губернаторы и судьи  в  течение  недели  обязуются  присягою
перед епископами употребить все свои старания  для  обнаружения  еретиков  и
наказания их; если они будут уличены в небрежности в этом отношении, то сами
подвергнутся той же каре и будут лишены своего имущества  {Агирре.  Собрание
соборов. Т. IV.}.
     XIII. После того  как  была  определена  эта  каноническая  дисциплина,
по-видимому, ничего более не оставалось, как учредить церковную  корпорацию,
отдельную от епископов и зависящую непосредственно от пап, которой  было  бы
поручено обнаруживать и преследовать еретиков и организация которой была  бы
такова, что короли и другие государи были  бы  обязаны,  по  ее  требованию,
покровительствовать исполнению приказов римской  курии  [123],  под  страхом
быть отлученными от церкви, и должны были лишиться своих государств,  пример
чего вскоре увидели в судьбе несчастного  Раймонда  VI,  графа  Тулузы.  Это
происшествие относится к началу XIII века. Оно  имеет  несомненную  связь  с
инквизицией, история которой составит предмет следующей главы.


       Глава II

УЧРЕЖДЕНИЕ ВСЕОБЩЕЙ ИНКВИЗИЦИИ ПРОТИВ ЕРЕТИКОВ В XIII ВЕКЕ


       Статья первая

НАСТРОЕНИЕ УМОВ В ПЕРВОСВЯЩЕННИЧЕСТВО ИННОКЕНТИЯ III

     I. В XIII веке вкус к  аллегорическому  толкованию  Священного  Писания
развился до такой степени, что буквальный смысл его почитался  почти  ни  за
что. Точное правило, данное  Церкви  относительно  обхождения  с  еретиками,
ограничивающееся запрещением общаться с ними  после  первого  и  второго  их
предупреждения,  было  признано  недостаточным.  Появилось  убеждение,   что
еретиков  следует  преследовать,  установив  корпорацию  людей,   специально
назначенных, чтобы их обнаруживать всеми возможными средствами, доносить  на
них, не предупреждая их лично, подвергать их ужасным  наказаниям.  Назначать
эти наказания, по установившемуся обычаю, церковная власть не  имела  права,
йо она всячески понуждала светскую власть применять  их,  угрожая  ей  самой
громами и проклятиями  Церкви,  которые  не  один  раз  заставляли  законных
государей терять корону. Представители Церкви совсем не думали  о  том,  что
такое поведение  их  противно  духу  Евангелия;  наоборот,  они  видели  его
оправдание в аллегории о двух мечах св.  Петра  [124],  о  смерти  Анании  и
Сапфиры [125], в некоторых других событиях  этого  рода,  которые  не  имели
никакого отношения к новому  учению  в  глазах  того,  кто  читал  Священное
Писание с чистосердечием христианина первых трех веков церкви.
     II. В 1198 году, когда Иннокентий III [126] вступил на папский престол,
такая  перемена  в  мыслях  была  всеобщей.  Иннокентий  III  был   способен
поддерживать эту новую систему идей, даже дать ей распространение,  так  как
он был не только одним из первых юристов своего  времени,  но,  кроме  того,
царствовал  в  качестве  светского  государя  над  Папской  областью  [127],
обладание которой послужило его предшественникам для торжества их  политики.
Эта же побудительная причина заставила его самого в продолжение всего своего
понтификата присоединять к наследию св. Петра [128] новые земли. Он  обладал
слишком большой проницательностью, чтобы  не  видеть,  как  важно  было  для
успеха  его  замыслов   умножать   религиозные   корпорации,   которые   все
исповедывали  преданность  святому  престолу  и  повиновались   только   его
приказаниям; поэтому он утвердил несколько монашеских орденов.  Он  замечал,
что, вопреки канонам Веронского собора и указам  королей  Арагона,  маркизов
Прованса, в Нарбоннской Галлии [129] и соседних с ней  странах  альбигойская
ересь  торжествует   над   папскими   буллами   благодаря   покровительству,
оказываемому еретикам графом Тулузы и другими сеньорами. Он предположил, что
страх, внушаемый епископам графами Тулузы,  Фуа  [130]  и  некоторых  других
областей,  и  другие   человеческие   побуждения   препятствовали   строгому
исполнению тех  мер,  которые  были  утверждены  против  еретиков  Веронским
собором. Поэтому он воспользовался правом, которое, по-видимому, ему  давало
такое положение  дела,  чтобы  послать  на  места  комиссаров  с  поручением
исправить зло, которому епископы не оказали противодействия.
     III. Между тем папа не решился лишить самих епископов руководства этими