гарантии. Требование Борхи не было бы принято, и в стенах своей тюрьмы он не
узнал бы ответа на свою просьбу. В то время как  в  первом  случае  судебная
власть собирает через следователей факты для  разъяснения  дела,  во  втором
случае инквизиторы ведут процесс  так  таинственно,  что  они,  по-видимому,
менее заняты установлением истинности фактов,  чем  подтверждением  молвы  и
сплетен, господствующих среди  мирян.  Дело  идет  согласно  инквизиционному
формуляру.  Этот  метод  наиболее  пригоден   для   осуждения   никогда   не
существовавших  преступлений   и   наименее   благоприятствует   свидетелям,
показывающим в пользу обвиняемого. Если в  результате  тайного  осведомления
подозрение в ереси  подтверждается,  обвиняемый,  требовавший  суда,  вместо
всякого ответа заключается в  секретную  тюрьму,  так  как  судьи  не  могут
освободиться от точного  исполнения  указов.  Несчастная  страна,  где  даже
святые, узнав о дифамации, которая висит над их головой, и  убежденные,  что
незапятнанная репутация необходима для воздействия их примеров и их  учения,
не могут, однако, обезоружить клевету перед судьями, не прослыв еретиками  и
не претерпев всех  ужасов  тюрьмы,  где  неизвестность  будущего  еще  более
усиливает страдания.
     XIX. Блаженный Хуан де Рибера, патриарх Антиохийский, также был обвинен
перед инквизицией Валенсии, когда он занимал архиепископскую  кафедру  этого
города. Говоря по правде, к нему не применили  никаких  ограничений;  с  ним
хорошо обходились инквизиторы. Но это не является доказательством  в  пользу
трибунала, одно существование коего уже опасно, и эта  опасность  становится
более или менее грозной, в зависимости  от  важности,  придаваемой  доносам,
которые закон инквизиции позволяет толковать с наибольшей суровостью.
     XX. Хуан де Рибера был внебрачным сыном  дона  Педро  Афан  де  Рибера,
герцога д'Алькалы, маркиза Тарифы, графа  Молареса,  губернатора  Андалусии,
вице-короля Каталонии и Неаполя.  В  1568  году  он  перешел  с  епископства
Бадахоса на архиепископство Валенсии. Его жизнь была совершенно  безупречна;
удивлялись его безмерному милосердию и  мужественному  усердию  в  поддержке
дисциплины  духовенства;  это  возбудило  ненависть  плохих  священников   и
грешников, распутство  которых  он  старался  пресечь.  Они  объединились  и
составили план погубить во что бы то ни стало его честь и хорошую репутацию,
которою он пользовался.
     XXI. Декретом от 31 марта 1570  года  Филипп  II  поручил  ему  ревизию
университета Валенсии и  преобразование  некоторых  частей  его  внутреннего
распорядка {Дон Франсиско де Орти. Записки  университета  Валенсии.  Гл.  8.
Здесь помещен текст данного ему поручения.}. Архиепископ приступил к работе,
но так не угодил некоторым докторам, что они составили против него  заговор.
Они набрали лжесвидетельства и искусно распространили их в городе и даже  во
всей Испании. Не довольствуясь попреками в происхождении, они расклеивали на
улицах и публичных площадях сатирические и оскорбительные плакаты в  течение
целого года. Они  сочинили  позорящие  пасквили  и  опубликовали  брошюры  с
выборками из Священного Писания, применив их  самым  ехидным  образом.  Дело
зашло так далеко, что один монах из их клики, проповедуя в одной из  церквей
Валенсии, молился от имени народа об обращении  архиепископа  и  просил  для
него у  Бога  благодати  озарения  верою,  чтобы  он  мог  избежать  вечного
осуждения за публично совершенные грехи. Монах называл один грех за другим с
неизменной старательностью и злостностью.  Чтобы  не  упустить  ничего,  что
могло бы опозорить прелата, его враги донесли на  него  инквизитору  как  на
еретика, фанатика и иллюмината.
     XXII. Св. Хуан де Рибера, полный смирения, не жаловался никакому  судье
и не хотел требовать наказания  своих  клеветников.  Но  духовный  прокурор,
узнав, что некий Онуфрий Гасет, член  городского  духовенства,  был  главным
зачинщиком  этой  интриги,  счел  долгом  донести  на  него   наместнику   и
генеральному викарию архиепископа, утверждая, что эта вольность, до сих  пор
безнаказанная, клонится к подрыву авторитета церковной  власти,  к  большому
вреду  для  дисциплины  и  даже  к  соблазну  верных,  которые  сочтут  себя
покинутыми, находясь под руководством такого пастыря.  Священник  Гасет  был
изобличен и посажен в тюрьму  по  каноническому  приговору.  Архиепископ  не
одобрил этой меры. Ему казалось неправильным,  что  судья  его  собственного
дома расследовал уголовное дело, которое  касалось  оскорблений,  нанесенных
его особе, и  он  желал  бы,  чтобы  для  устранения  всякого  подозрения  в
пристрастии   дело   было   передано   инквизиторам   Валенсии,   так    как
злоупотребление текстом Священного  Писания  в  опубликованных  против  него
пасквилях  было  так  велико,  что  обнаруживало  в  их  авторах  убеждения,
противные почтению к священным книгам,  и,  следовательно,  ставило  их  под
юрисдикцию инквизиционного трибунала.
     XXIII. Св. Хуан де Рибера сообщил о своем намерении кардиналу Эспиносе,
главному  инквизитору,  который  приказал  трибуналу   Валенсии   продолжить
процесс.   Инквизиторы   уже   начали   предварительное   следствие   против
архиепископа  по  сделанному  на  него  доносу.  Были   свидетели,   которые
подтверждали его. Этому не  следует  удивляться,  так  как  всякий  доносчик
намечает в качестве свидетелей для  подтверждения  своего  показания  людей,
преданных его партии. Хотя донос священника  Гасета  был  мотивирован,  дело
вдруг приняло неожиданный оборот. Вместо обычных форм  проведения  следствия
главный инквизитор велел прочесть во всех церквах Валенсии  декрет,  которым
предписывалось каждому мирянину доносить на лиц, употребляющих некстати и  к
соблазну  народа  места  из  Священного  Писания,  а  также  на  пособников,
соучастников  и  одобрителей  такого  поступка,   под   угрозой   верховного
отлучения, как виновных в непослушании, если они не донесут на преступников.
Стали поступать доносы, и вскоре инквизиторы велели арестовывать священников
и мирян. Дело велось в том же порядке,  как  по  предмету  веры;  обвиняемых
оставляли в неведении относительно имен свидетелей под  предлогом,  что  они
скомпрометировали могущественных лиц в городе, со стороны которых можно было
опасаться актов мести. Уже несколько  обвиняемых  были  осуждены,  а  другие
ожидали  этого,  когда  прокурор  святого  трибунала  заявил,  что  возникли
сомнения относительно компетенции  инквизиторов  и  он  считает  необходимым
снестись обо всем с  римской  курией;  прокурор  далее  прибавил,  что  папа
успокоит сомнения, одобрит уже сделанное  и  позволит  трибуналу  продолжать
судопроизводство или, наконец, прикажет, что ему будет угодно.
     XXIV. Трибунал одобрил это предложение, и папа Григорий XIII  издал  17
июля 1572 года бреве, в котором  было  передано  все  вышесказанное  и  дано
полномочие главному инквизитору и  провинциальным  инквизиторам  произносить
приговоры по делам, о  которых  шла  речь,  а  также  по  связанным  с  ними
обстоятельствам.  В  то  же  время   папа   санкционировал   все   сделанное
инквизиторами, равно как и формы ведения процессов. Инквизиторы, сообразуясь
с  апостолическим  бреве,  приговорили  нескольких  обвиняемых:  одних  -  к
телесным наказаниям, других - к штрафам.  Если  они  не  обнаружили  большой
суровости, то это, по их словам, было сделано из  уважения  к  архиепископу,
который ходатайствовал о прощении виновных; он не  желал,  как  сам  заявил,