несостоятельность убеждений, которые считали еретическими. Все, что студенты,
изучающие общественные дисциплины, узнавали от своих преподавателей, сводилось
к тому, что экономическая теория -- ложная наука, а так называемые экономисты
являются, как сказал Маркс, сикофантами-апологетами неправедных классовых
интересов буржуазных эксплуататоров [Сикофанты -- профессиональные доносчики и
клеветники. Мизес, очевидно, имеет в виду следующее место из предисловия ко
второму изданию I тома "Капитала": "Отныне дело шло уже не о том, правильна
или неправильна та или другая теория, а о том, полезна она для капитала или
вредна, удобна или неудобна... Бескорыстное исследование уступает место
сражениям наемных писак, беспристрастные научные изыскания заменяются
предвзятой, угодливой апологетикой" (К. Маркс, Ф. Энгельс, т. 23, с. 17).
Сикофантами именовал Маркс современных ему экономистов в ряде своих работ.],
готовыми продать людей крупному бизнесу и финансовому капиталу <см. L. Pohle,
Die gegenwartige Krise der deutschen Volkswirtschaftslehre, 2-ed., Leipzig,
1921>. Выпускники покидали университеты убежденными сторонниками тоталитаризма
нацистского или марксистского толка.
Аналогичным было положение и в других странах. Наиболее престижным учебным
заведением Франции являлась Ecole Normale Superieure в Париже [Ecole Normale
Superieure (фр.) -- Высшая педагогическая школа. Основанное после Великой
французской революции, это высшее учебное заведение неизменно стоит очень
высоко по академическому уровню и престижу]; ее выпускники занимали
большинство важных постов в сферах государственного управления, политики и
высшего образования. Господствующую роль в этом учебном заведении играли
марксисты и другие сторонники полного государственного контроля. В России
царское правительство не допускало на университетские кафедры никого, кто был
заподозрен в сочувствии либеральным идеям "западной" экономической науки. Но в
то же время оно приглашало на эти кафедры многих марксистов, принадлежавших к
"легальному" крылу марксизма, то есть тех, кто не разделял убеждений
революционных фанатиков. Таким образом, цари сами способствовали
последовавшему триумфу марксизма.
Европейский тоталитаризм является результатом господства бюрократии в области
образования. Университеты подготовили почву для диктаторов.
Сегодня как в России, так и в Германии университеты являются главными оплотами
однопартийной системы. Не только общественные науки, история и философия, но и
все другие отрасли знания, искусства и литературы строго регламентированы или,
как говорят нацисты, gleichgeschaltet [gleichgeschaltet (нем.) --
унифицированный]. Даже такие наивные и доверчивые поклонники Советов, как
Сидней и Беатриса Вебб, были шокированы, когда обнаружили, что "Журнал
марксистско-ленинских естественных наук" выступает "за партийность в
математике" и "за чистоту марксистско-ленинской теории в хирургии", и что
"Советский вестник венерологии и дерматологии" стремится рассматривать все
обсуждаемые проблемы с точки зрения диалектического материализма .[Вебб Сидней (1859--1947) и его супруга Беатриса (1858--1943) --
английские социалисты, стоявшие у истоков "умеренного", так называемого
фабиарского социализма. В 1932 г. Веббы посетили СССР и в 1935 г. опубликовали
двухтомную работу "Советский коммунизм -- новая цивилизация?", в целом
дружественную по отношению к большевистскому государству, хотя и критичную в
частностях.]
Кто должен быть хозяином?
В любой системе разделения труда необходим определенный принцип координации
деятельности людей различных профессий. Усилия специалиста будут
бессмысленными и противоречащими поставленной цели, если ориентиром для него
не станет верховенство народа. Разумеется, единственной целью производства
является обслуживание потребителей.
В рыночном обществе направляющим принципом является мотив получения прибыли. В
условиях государственного контроля им является строгая регламентация. Третьей
возможности не существует. Для человека, которым не движет стремление делать
деньги на рынке, должен быть разработан свод правил, которые говорили бы ему,
что и как делать.
Один из доводов, чаще всего приводимых против либерально-демократической
системы капитализма, заключается в том, что она в основном подчеркивает права
индивида, забывая о его обязанностях. Люди настаивают на своих правах и не
помнят о своих обязанностях. Однако с точки зрения общества права граждан
имеют большее значение, чем их обязанности.
Нам нет необходимости останавливаться на политических и конституционных
аспектах антидемократической критики. Права человека, систематизированные в
различных биллях о правах, были провозглашены для защиты индивида от произвола
государства. Если бы не они, люди были бы рабами деспотических правителей.
В экономической сфере право приобретения собственности и владения ею не
является привилегией. Это принцип, обеспечивающий наиболее полное
удовлетворение нужд потребителей. Тот, кто хочет зарабатывать, приобретать и
владеть богатством, непременно должен служить потребителям. Мотив получения
прибыли является средством, обеспечивающим верховенство народа. Чем лучше
человеку удается обслужить потребителя, тем больше его заработок. Каждый
получает выгоду от того, что предприниматель, производящий хорошие ботинки с
минимальными затратами, становится богатым; большинство людей понесли бы те
или иные потери, если бы закон ограничил его право становиться богаче. Такой
закон был бы выгоден только его менее умелым конкурентам. Это бы не снизило, а
подняло цены на ботинки.
Прибыль -- вознаграждение за наилучшее выполнение каких-либо добровольно
взятых обязательств. Это средство, обеспечивающее верховенство масс. Простой
человек является потребителем, на которого работают капитаны промышленности и
все те, кто им помогает.
Возражают, что это не соответствует действительности в случае крупной
промышленности. У потребителя нет выбора: либо пользоваться услугами данной
компании, либо отказаться от удовлетворения жизненно важной потребности. Он,
таким образом, вынужден соглашаться на любую цену, запрашиваемую
предпринимателем. Крупная компания является уже не поставщиком и партнером, а
хозяином. Ничто не заставляет ее совершенствовать и удешевлять свои услуги.
Давайте рассмотрим пример железной дороги, соединяющей два города, между
которыми нет никакой другой железнодорожной линии. Мы можем даже не принимать
во внимание тот факт, что с железными дорогами конкурируют другие транспортные
средства: автобусы, легковые автомобили, самолеты и речные суда. При таких
допущениях каждый, кто захочет путешествовать, действительно будет вынужден
обратиться к услугам железной дороги. Но это не ликвидирует заинтересованности
компании в хорошем и дешевом обслуживании. Не каждый, кто задумывает поездку,
вынужден ехать на любых условиях. Число пассажиров, едущих по делу или ради
удовольствия, зависит от эффективности обслуживания и платы, взимаемой за
проезд. Часть людей поедет в любом случае. Другие поедут, только если