чувств, которые делают его полезным и даже необходимым для ближних.
     Конечно, подобные советы  легче давать,  чем следовать им.  Если бы все
приняли  их, на земле наступил бы  рай,  в котором  царили  бы  человеческая
теплота  и  солидарность.  Не  было  бы   войн,  преступлений,  бегства   от
невыносимой действительности  в пьянство, одурманивание  наркотиками  и даже
самоубийство. Кому захочется уходить из рая?
     С  грустью  сознаю,  как  далеки мы от  всеобщего  блаженства.  Как  ни
старался я на страницах этой книги наметить пути его достижения, моих усилий
мало,  чтобы  альтруистический  эгоизм стал  общепринятой  нормой жизни.  Но
древняя пословица гласит, что  даже  тысячемильное  путешествие начинается с
первого шага, и моя попытка может побудить других распространять и развивать
эти мысли.  Я  не  сказал здесь  ничего  нового.  Все  это  лежало в  основе
большинства религий и философских систем на протяжении веков. В той или иной
форме  это  проповедовали  святые,  пророки  и  мудрецы,  утверждавшие,  что
озарение открыло им различные варианты  правил поведения.  Зачастую они даже
объявляли  недозволенным рассекать критическим умом  эти таинства откровений
свыше -- их  нужно было принимать на веру. Возможно, они в душе побаивались,
что  их  обоснование  альтруизма  не  выдержит  скрупулезной  и  придирчивой
логической проверки.
     Все  составные идеи моего кодекса были известны прежде, и многие из них
были  изложены  более  впечатляюще и сильно. Но отсутствие  самобытности  не
беспокоит  меня,  а лишь усиливает  мое убеждение в  важности этих идей. Все
величайшие истины, которые
     человеческий мозг в  состоянии воспринять и выразить, уже высказывались
мудрецами тысячи лет назад. Мыслителям любой эпохи нужно лишь заново извлечь
их из-под толстого слоя банальностей, в которых они погребены пылью веков, а
затем перевести на язык современности.
     Чтобы  извлечь  всю  пользу   из  принципа  альтруистического  эгоизма,
понадобится  нечто  большее,  чем  эта  книга.  И  все  же  я  надеюсь,  что
высказанные  здесь  соображения привлекут внимание, к возможности выработать
кодекс поведения,  примиряющий  вечные  естественные  влечения, столкновение
которых причиняет большинству людей душевные страдания.

4. ЗАСЛУЖИТЬ ЛЮБОВЬ БЛИЖНЕГО

"Возлюби ближнего, как самого себя"

     Так написано  в Ветхом завете  и повторено в Евангелии от Матфея (глава
19, стих 19)  и  в Евангелии  от Марка  (глава 12,  стих  31). С  некоторыми
вариациями та  же  самая  заповедь  обнаруживается в  большинстве  религий и
философий.  Золотое правило "поступай с другими  так  же, как  ты хотел  бы,
чтобы они поступали с тобой" --  лишь модификация той же самой заповеди. Она
означает, что нужно повиноваться бесспорному  авторитету, который повелевает
любить  и быть добрым. Заратустра в  Персии обучая этому огнепоклонников три
тысячи лет назад.  Конфуций, Лао-цзе и Будда  включили эту  заповедь  в свои
учения,  и  вновь  она появляется  в  иудаизме и  христианстве. Ее выдвигали
независимо друг от друга многочисленные мыслители во всем мире на протяжении
столетий, значит, корни ее в человеческом разуме очень глубоки.
     Это  исторически самое  раннее правило  поведения,  предназначенное для
поддержания  душевного равновесия и мира между  людьми. Если бы каждый любил
ближнего, как самого  себя, откуда взялись бы войны, преступления, нападения
или  просто  напряженность в  человеческих  взаимоотношениях?  В  библейские
времена не было  лучшего способа заставить людей быть  добрыми друг к другу,
чем  сформулировать  такую заповедь.  Но  чтобы  следовать  ей,  нужно  было
непоколебимо  верить  в  ее  происхождение  от   господа  бога,   обладателя
беспредельной мудрости и власти.
     Разные религии, внушавшие эту заповедь, отличались друг от друга. Кое в
чем   их  воззрения  были  прямо   противоположными.   Но   в  божественного
вседержителя  верили  сторонники  всех групп,  хотя  каждая  группа  яростно
отрицала существование других богов. К счастью, почитатели какого-либо  бога
очень  мало  знали о других  религиях,  поэтому  такого рода  противоречия и
сомнения не тревожили их понапрасну. Пока вера была сильна, едва ли основную
идею  поддержания  мира  между  людьми  можно было выразить лучше.  Старание
"возлюбить ближнего, как  самого  себя",  вероятно, принесло много  добра  и
сделало для улучшения жизни больше, чем любой другой принцип поведения.
     Единственное затруднение  в том,  что строгое соблюдение этого принципа
несовместимо с биологическими законами. Я уже говорил, что, нравится нам это
или не нравится, эгоизм -- существенная черта  всего живого, и если мы будем
честны перед собой,  то должны согласиться, что ни один из нас не любит всех
своих собратьев, как  самого себя. Когда интересы сталкиваются, я не  вправе
ожидать от других, что они примут мои интересы так же  близко к сердцу,  как
свои собственные.
     Я далек от  осуждения заповеди "возлюби ближнего, как самого себя", ибо
убежден:  она  долго  приносила пользу человечеству  и была достойной  целью
жизни.   Но  с  библейских  времен  утекло  много  воды,  получили  развитие
философское мировоззрение и наука, и все большее число  людей задает вопрос:
а кто придумал эту заповедь и возможно ли следовать ей?
     Честно говоря, я не могу твердо придерживаться  ее. Когда я был моложе,
я  изо всех  сил  старался, пока  не  обнаружил: как ни старайся, но  могу я
любить  ближнего,  как  самого себя...  даже  если  бы  это  не  зависело от
характера ближнего.  В отношении  некоторых я очень приблизился к исполнению
этого  завета. Но я  покривил бы душой, если бы  пытался  убедить себя, что,
приложив больше усилий, сумел  бы следовать этому  завету как общему закону.
Когда речь идет о гнусном и наглом враге, который стремится уничтожить  меня
и все,  во что я  верю, когда я думаю о ленивом  пропойце, паразитирующем на
чужом  труде,  или  о  закоренелом  уголовнике,  растлителе  юных,  я считаю
противоестественным  любить их, как самого  себя, или хотя бы так, как своих
родных  и друзей. Более того, даже  самого дорогого мне ближнего  я не  могу
любить,  как самого себя. Если  допустить крайний  случай: предстоит решить,
чью  жизнь сохранить, его или  мою, я выберу свою. Есть, конечно, исключения
из этого правила  (родитель  может без колебаний  умереть,  спасая  дитя  из
пылающего  дома), но  -- согласимся с  этим -- исключения редки  и не  могут
служить основанием считать такого рода поступки эталоном поведения.
     Зачем  же притворство? Самообман ведет лишь к ощущению неполноценности,
он  порождает  угрызения  совести  из-за  того,   что   мы  не   на   высоте
провозглашенных нами  принципов.  Сказать  mea culpa  голосом  смиренного  проповедника,  и  признать  себя  недостойным,   жалким
грешником -- это не выход из положения.  К тому же я отнюдь  не  считаю себя
недостойным и жалким грешником. В пределах моих врожденных возможностей я не
жалел сил,  чтобы стать  уважаемым  врачом и ученым.  Я усердно  работал всю