наполнять? Из-за чего нам с тобою ссориться: разве я ищу под тобою  Кие-
ва? А что Давыд послал на моих племянников Мстислава, а бог нас там рас-
судил, то я выдаю тебе Мстислава без выкупа, по  любви.  Целуй  со  мною
крест да и с Давыдом меня помири, а Всеволод захочет с нами уладиться  -
уладимся, а тебе с братом Давыдом нет до того дела". Рюрик отвечал  ему:
"Если вправду хочешь мира, то дай мне путь через твою волость: я отправ-
лю посла и ко Всеволоду и к Давыду и, согласившись все, уладимся  с  то-
бою". Рюрик, по словам летописца, точно, хотел отправить посла для  того
только, чтоб устроить общий мир, но Ярослав не верил Рюриковым речам: он
думал, что Мономаховичи хотят сговориться на него и потому не пускал Рю-
риковых послов через свою волость; Ольговичи заняли все  пути,  и  целое
лето до самой осени продолжалась война набегами. Осенью Ольговичи приоб-
рели себе союзника: Роман волынский, принужденный в  беде  прибегнуть  к
милости тестя, теперь оправился и хотел  воспользоваться  случаем,  чтоб
отомстить за прежнее унижение; он послал отряд своих людей в пограничный
город Полонный и велел им оттуда опустошать Киевскую  волость  набегами.
Услыхав об этом новом враге Рюрик обратился к князю, которого  мог  счи-
тать естественным союзником своим по вражде к Роману, именно к Владимиру
Ярославичу, князю галицкому, и послал к нему племянника своего, Мстисла-
ва Мстиславича, сына знаменитого Мстислава Ростиславича, соперника  Анд-
реева. Мстислав должен был сказать Владимиру от имени Рюрика: "Зять  мой
нарушил договор и воевал мою волость, так ты, брат, с  племянником  моим
из Галича воюйте его волость; я и сам хотел идти ко Владимиру (Волынско-
му), да пришла мне весть, что сват мой Всеволод сел на коня,  соединился
с братом моим Давыдом и вместе жгут волость Ольговичей,  города  вятичей
взяли и пожгли: так я сижу наготове, дожидаясь вести  верной".  Владимир
поехал с Мстиславом, повоевал и пожег волость Романову, а с другой  сто-
роны, повоевал и пожег ее Ростислав  Рюрикович  с  Владимировичами  (сы-
новьями Владимира Мстиславича) и с черными клобуками, набрали много  ра-
бов и скота.
   Весть, полученная Рюриком о движении Всеволода и Давыда,  была  спра-
ведлива: они действительно вступили в землю Ольговичей и пожгли ее.  Ус-
лыхав об этом, Ярослав собрал братью, посадил двоих Святославичей, Олега
и Глеба, в Чернигове, укрепил остальные города, боясь Рюрикова  прихода,
а сам с остальными родичами и половцами отправился  против  Всеволода  и
Давыда; он стал под своими лесами, огородился засеками, на  реках  велел
мосты разобрать и, приготовившись таким образом, послал сказать Всеволо-
ду: "Брат и сват! Отчину нашу и хлеб наш ты взял; если хочешь мириться с
нами и жить в любви, то мы любви не бегаем и на всей воле твоей  станем,
а если ты замыслил что другое и от того не бегаем, как нас бог  рассудит
с вами и св. спас". Всеволод был не охотник до решительных битв  -  этих
судов божиих, по понятиям южных князей; притом же Ольговичи обещали  без
битвы стать на всей его воле; он  начал  думать  с  Давыдом,  рязанскими
князьями, боярами, на каких бы условиях помириться с Ольговичами?  Давыд
никак не хотел мира, но требовал непременно, чтоб Всеволод шел к  Черни-
гову, он говорил ему: "Ты уговорился с братом Рюриком и со мною  сойтись
всем в Чернигове и там мириться на всей нашей воле, а теперь ты  не  дал
знать Рюрику о своем приходе; он воюет с ними, волость  свою  пожег  для
тебя, а мы без его совета и ведома хотим мириться; как хочешь, брат, а я
только тебе то скажу, что такой мир не понравится брату моему". Но  Все-
володу не понравились речи Давыдовы и рязанских князей; он начал перего-
воры с Ольговичами, требуя у них, во-первых, отречения от Киева  и  Смо-
ленска, во-вторых, освобождения Мстислава Романовича, в-третьих,  изгна-
ния давнего врага своего, Ярополка Ростиславича,  который  жил  тогда  в
Чернигове, в-четвертых, прекращения связи с Романом  волынским.  Ярослав
соглашался на три первые требования, но не хотел  отступать  от  Романа,
который оказал ему такую важную услугу, нападши на тестя и отвлекши  его
от похода на Чернигов. Всеволод не настаивал и тем  подтвердил  подозре-
ние, что хотел продолжения беспокойств на юге, не  хотел  окончательного
усиления здесь Ростиславичей. Помирившись с Ярославом, он послал сказать
Рюрику: "Я помирился с Ярославом, он целовал крест, что не будет  искать
Киева под тобою, а Смоленска - под братом твоим". Рюрик  сильно  рассер-
дился и послал ему такой ответ: "Сват! Ты клялся, что кто мне враг,  тот
и тебе враг; просил ты у меня части в Русской земле, и я  дал  тебе  во-
лость лучшую, не от изобилья, но отнявши у братьи своей и у зятя  своего
Романа; Роман после этого стал моим врагом не из-за  кого  другого,  как
только из-за тебя, ты обещал сесть на коня и помочь мне, но перевел  все
лето и зиму, а теперь и сел на коня, но как помог? Сам помирился, заклю-
чил договор, какой хотел, а мое дело с Романом оставил на волю Ярославо-
ву: Ярослав будет нас с ним рядить? А из-за кого же все  дело-то  стало?
Для чего я тебя и на коня-то посадил? От Ольговичей мне какая обида  бы-
ла? Они подо мною Киев не искали; для твоего добра я был с ними недобр и
воевал, и волость свою пожег; ничего ты не исполнил, о чем уговаривался,
на чем мне крест целовал". В сердцах Рюрик отнял у Всеволода все города,
которые прежде дал, и роздал опять своей братье. Всеволод,  по-видимому,
оставил это без внимания, но уже, разумеется, не мог после этого  желать
добра Рюрику. На западном берегу Днепра Всеволод потерял волость, но  на
восточном продолжал держать в своем племени Переяславль Южный, или Русс-
кий, - здесь по смерти Владимира Глебовича сидел другой племянник Всево-
лодов, Ярослав Мстиславич, ходивший совершенно  по  воле  дяди;  доказа-
тельством служит то, что Переяславль даже и в церковном отношении  зави-
сел от Всеволода: в 1197 году он послал туда епископа. В следующем, 1198
году умер Ярослав Мстиславич, и на его место Всеволод отправил в Переяс-
лавль сына своего, Ярослава (1201); Всеволод послал также (1194 г.)  во-
зобновить отцовский Городок на Остре, разрушенный еще Изяславом Мстисла-
вичем.
   Недаром Рюрик так беспокоился насчет  отношений  обоих  к  волынскому
князю: скоро (1198) могущество последнего удвоилось, потому что по смер-
ти Владимира Ярославича ему удалось опять с  помощью  поляков  сесть  на
столе галицком и на этот раз уже утвердиться здесь  окончательно.  Лето-
пись ничего не говорит, почему через три года после этого  (1201)  Рюрик
собрался идти на Романа. Очень естественно, что киевскому князю не  нра-
вилось утверждение Романа в Галиче, но почему же он так долго медлил по-
ходом на зятя ? Под 1197 годом летопись говорит о смерти брата Романова,
Давыда смоленского, который по обычаю передал стол  свой  племяннику  от
старшего брата, Мстиславу Романовичу, а своего сына Константина  отослал
старшему брату Рюрику на руки. В 1198 г. умер  Ярослав  черниговский,  и
его стол по тому же обычаю занял двоюродный брат его  Игорь  Святославич
северский, знаменитый герой Слова о Полку, но скоро и  он  умер  (1202),
оставя черниговский  стол  старшему  племяннику  Всеволоду  Святославичу