согласился, и Роман отправил передовой отряд свой, чтоб занять  один  из
пограничных городов, Плеснеск, но отряд этот был разбит наголову венгра-
ми и галичанами. Роман, услыхав об этом несчастии, отпустил шурина  Рос-
тислава домой, а сам опять поехал в Польшу. На этот  раз  он  был  здесь
счастливее, получил помощь и пошел с нею на брата Всеволода ко  Владими-
ру, но Всеволод в другой раз не пустил его, и Роман опять  отправился  к
тестю; тот дал ему пока волость - Торческ, а между тем послал ко  Всево-
лоду с угрозами, которые подействовали, и Роман получил опять  Владимир,
а Всеволод отправился в свою прежнюю волость Бельз.
   Романа звали опять в Галич, следовательно, были там люди, недовольные
венгерским королевичем; с другой стороны,  Бела  не  мог  думать,  чтобы
русские князья спокойно стали смотреть на владычество иноземца в старин-
ной Русской волости, вот почему он спешил обещаниями  склонить  на  свою
сторону Святослава киевского. В 1189 году он прислал сказать ему: "Брат!
Присылай сына своего ко мне: хочу исполнить свое обещание,  в  чем  тебе
крест целовал". Тогда Святослав тайком от Рюрика отправил к королю  сына
своего, Глеба, думая, что Бела даст ему Галич. Рюрик, узнавши  об  этом,
послал сказать Святославу: "Ты отправил сына своего к королю,  не  спро-
сившись со мною, так ты уговор наш нарушил". Начались сильные споры меж-
ду князьями; однако дело не дошло до ссоры; Святослав послал сказать Рю-
рику: "Брат и сват! Ведь я сына своего посылал не на тебя поднимать  ко-
роля, а за своими делами; если хочешь идти на Галич, так я также готов с
тобою идти". Особенно помогал  прекращению  спора  митрополит,  которому
очень не нравилось, что католик владеет Галичем; он говорил и Святославу
и Рюрику: "Иноплеменники отняли вашу отчину, надобно б  вам  потрудиться
возвратить ее опять себе". Князья послушались и отправились вместе добы-
вать Галич - Святослав с сыновьями, а Рюрик с братьями,  но  прежде  чем
добыли волость, стали рядиться насчет ее и опять поссорились:  Святослав
отдавал Галич Рюрику, а себе хотел взять всю русскую землю около  Киева,
но Рюрик не хотел лишиться своей отчины и променять старое,  верное,  на
новое и неверное, а хотел поделиться Галичем с Святославом;  на  это  не
соглашался последний, и, таким образом, сваты разошлись по домам, ничего
не сделавши.
   Потерявши надежду получить помощь от  кого-либо  из  сильных  русских
князей, недовольные королевичем галичане обратились к потомку своих род-
ных князей - Ростиславичей, Ростиславу Ивановичу, сыну знаменитого  Бер-
ладника. Ростислав, безземельный князь, подобно отцу, жил в это время  у
смоленского князя Давыда Ростиславича; получивши приглашение, он  отпра-
вился немедленно к галицким пределам, захватил два пограничных города  и
оттуда поехал к самому Галичу. Тамошние бояре не все одинаково ему  бла-
гоприятствовали: некоторые из них крепко держались за королевича, потому
что сыновья их и братья находились у Белы, который в это  время  прислал
на помощь сыну большое войско, боясь  враждебных  покушений  со  стороны
русских князей. Королевич и венгерские воеводы, услыхавши о приходе Рос-
тислава, вызванного галицкими боярами, собрали последних и начали приво-
дить их к кресту: правые целовали охотно, ничего за собою не зная, а ви-
новатые - по нужде, боясь венгров. Между тем Ростислав с малою  дружиною
подошел к галицким полкам в надежде, что те по  обещанию  своему  тотчас
перейдут на его сторону, как только завидят его  полк;  и,  точно,  нес-
колько галицких бояр приехало к нему, но они  бросили  его,  как  только
увидали, что остальные не трогаются. Тогда дружина  сказала  Ростиславу:
"Видишь, что они тебя обманули; поезжай прочь!" "Нет, братья! -  отвечал
Ростислав, - вы знаете, на чем они мне целовали крест;  если  же  теперь
ищут головы моей, то бог им судья и тот крест, что мне целовали,  а  уже
мне наскучило скитаться на чужой земле, хочу голову  положить  на  своей
отчине". Сказавши это, он бросился в середину галицких и венгерских пол-
ков; те обхватили его со всех сторон, сбили с лошади и  полумертвого  от
ран понесли в Галич; в городе встало смятение, жители начали  толковать,
как бы отнять Ростислава у венгров и  провозгласить  его  своим  князем;
тогда венгры нашли средство покончить дело: они приложили  яду  к  ранам
Ростиславовым, и желание Берладникова сына исполнилось: он лег на отчине
подле своих предков.
   Удостоверившись при этом случае, что галичане хотят  русского  князя,
венгры начали мстить им насилиями: стали отнимать у них жен и дочерей  и
брать себе в наложницы, начали ставить лошадей своих в церквах и  избах;
встужили тогда галичане и сильно раскаялись, что прогнали  своего  князя
Владимира. И вот пронесся слух, что Владимиру удалось  убежать  из  вен-
герской неволи (1190 г.): на башне ему поставлен был шатер;  он  изрезал
полотно, свил из него веревку и спустился по ней на землю; двое сторожей
было подкуплено, они довели его до Немецкой земли, к императору Фридриху
Барбароссе, который, узнавши, что Владимир родной  племянник  по  матери
князю Всеволоду суздальскому, принял его с любовию и большою  честию,  и
когда Владимир обещал ему давать ежегодно по две тысячи гривен  серебра,
то Фридрих отправил его при своем после к  польскому  князю  Казимиру  с
приказом, чтоб тот помог ему получить  обратно  галицкий  стол;  Казимир
послушался и отправил с Владимиром к  Галичу  воеводу  своего,  Николая.
Когда галичане узнали о приближении своего дедича с польскими  войсками,
то с радостию вышли к нему навстречу, провозгласили князем своим, а  ко-
ролевича прогнали из земли. Но Владимир не считал себя безопасным от со-
седних князей, иноземных и русских, до тех пор, пока не приобретет  пок-
ровительства дяди своего, сильного князя суздальского, и потому послал к
нему с следующими словами: "Отец и господин! Удержи Галич подо мною, а я
божий и твой со всем Галичем и в твоей воле всегда".  Всеволод  отправил
послов ко всем русским князьям и в Польшу и взял со всех присягу не  ис-
кать Галича под его племянником. И с тех пор, говорит летописец,  Влади-
мир утвердился в Галиче, и никто не поднимался на него войною.
   Влияние северного князя на дела Южной Руси еще более обозначилось  по
смерти Святослава Всеволодовича (1194 г.), оставившего по себе в летопи-
си память мудрого князя. Преемником его в Киеве был  Рюрик  Ростиславич,
которого на Руси приняли с большою радостию, и киевляне, и христиане,  и
поганые, потому что, говорит летописец, он всех принимал  с  любовию,  и
христиан и поганых, и не отгонял от себя никого, Севши  в  Киеве,  Рюрик
послал сказать брату своему Давыду в Смоленск: "Брат! Мы теперь остались
старше всех в Русской земле; приезжай ко мне в Киев, повидаемся и  поду-
маем, погадаем вместе о Русской земле, о братьях, о Владимировом племени
и покончим все дела". Но этот князь, считавший себя  старшим  в  Русской
земле, получил старшинство по воле другого князя, старейшего и  сильней-
шего князя Суздальской земли: Всеволод, говорит северный летописец, пос-
лал мужей своих в Киев, и те посадили  там  Рюрика  Ростиславича.  Давыд
смоленский согласился на предложение брата и поплыл к нему вниз по Днеп-