чтоб иностранцы видели везде только людность и богатство. При сношениях и
переговорах прежде всего хлопотали о том, чтобы иностранцы не уменьшили и
не исказили как-нибудь титул великого государя; это называлось обереганием
чести государевой и считалось главным делом. Быть в посланниках не
считалось большим почетом, и потому обыкновенно отправлялись сановники
второстепенные. Редко, только в случаях особенной важности,
преимущественно к польскому двору, назначались великими полномочными
послами бояре. В XVII веке появление иностранных резидентов в Москве и
московских - при соседних иностранных дворах предвещало уже перемену в
характере дипломатических сношений.
   Много темных сторон находили в Московском государстве иностранцы; свои,
русские известия нисколько не скрывают этих темных сторон; громко вопиют
против них и Церковь и государство, требуя исправления. Но иностранцы не
могли не отдать справедливости способностям русского народа.
"Необразованность сковывает этот народ,- говорили они,- как же будет он
могуществен и страшен, когда приобретет образование!" Действительно,
нельзя не признать нравственной силы народа, который при самых
неблагоприятных исторических условиях, в соседстве и в беспрестанной
борьбе и сношениях с азиатскими варварами, раскинутый на громадных
пространствах, в стране суровой, вдали от моря, вдали от тех европейских
народов, которые благодаря стечению разных счастливых условий
преимущественно потрудились для гражданственности, успел сохранить свой
европейско-христианский образ; трудясь тяжело и скромно при средствах
самых скудных, населил громадные необитаемые пространства Восточной Европы
и Северной Азии, положил здесь начало европейско-христианской
гражданственности; один изо всех славянских народов умел составить
могущественное государство; в беспрерывной борьбе с неблагоприятными
обстоятельствами, среди трудной и бедной жизни своей не закоснел
нравственно, не утратил способности движения к лучшему.
   Окончив с торжеством борьбу с Востоком, успокоиваясь от смут
внутренних, бывших в начале XVII века. Московское государство в то же
самое время начало все более и более сближаться с Западом, заимствовать от
него плоды его цивилизации, хотя отрывочно, односторонне, с колебанием,
как обыкновенно бывает в начале дела; а между тем вместе с внутренним
усилением потребности сближаться с Западом ослабевали внешние препятствия
к этому сближению, ослабевало Польское государство вследствие событий,
ознаменовавших царствование Алексея Михайловича; оставалась одна Швеция,
которая загораживала Европу от Москвы, которая держала у себя заветные
прибалтийские берега. Сломить эту последнюю преграду и удовлетворить так
ясно обнаружившейся потребности Московского государства - сблизиться с
Западною Европою - суждено было младшему сыну царя Алексея Михайловича.
   ГЛАВА XXXVIII
 ДВОЕВЛАСТИЕ
 
 
   I. Избрание в цари Петра Алексеевича. Закона о престолонаследии не
было; царь Феодор Алексеевич не сделал никакого распоряжения о своем
наследнике; старший по нем царевич Иоанн Алексеевич был слаб физически и
умственно, и потому здравый смысл требовал, чтоб, минуя его, возвести на
престол младшего царевича, Петра, хотя десятилетнего, но одаренного
крепостию телесною и большими способностями. Патриарх Иоаким и большинство
вельмож были согласны в том, что необходимо провозгласить Петра царем;
патриарх велел народу собраться на площади и спросил, кому из двоих
царевичей быть на царстве. Раздались крики: "Петру Алексеевичу!" - и
патриарх благословил Петра на царство.
   2. Царица Наталья и царевна Софья. Но смута не замедлила, потому что
были люди, которым была выгодна смута. Новый царь был от второй жены
Алексея Михайловича, которая в царствование пасынка Феодора испытала
горькую долю, жила в удалении, второй отец ее, воспитатель Матвеев, был
сослан; все это сделано было происками родственников первой жены царя
Алексея и друзьями их. Но теперь наступило время царицы Натальи: по
господствующему обычаю, ей принадлежала опека над малолетним сыном и
вместе управление государством; первым ее делом было вызвать Матвеева из
Луха в Москву для занятия того места, какое имел он при царе Алексее.
Понятно, чего должны были ждать Милославские и друзья их; и вот начали они
хлопотать всеми силами, чтоб сын Милославской, царевич Иоанн, не был лишен
прав своих и чтоб мачеха его не была правительницею. Но кто же мог
действовать тут на первом плане?
   Иоанн не мог действовать сам за себя, и главную роль взяла сестра его,
царевна Софья Алексеевна, которая в женском теле имела мужескую душу. В
царствование Алексея Михайловича, как мы видели, новые обычаи проникли во
дворец, вследствие чего должен был измениться и взгляд на образ жизни
царевен; на них уже перестали смотреть как на обреченных самому строгому
затворничеству. Этою переменою, этою небывалою прежде свободою
воспользовалась самая способная и энергичная из них, Софья, поспешила
выйти в свет, приобрела образование чтением, разговорами с лучшими людьми,
сблизилась с одним из самых умных и образованных вельмож, князем Василием
Васильевичем Голицыным, приобрела влияние. Тем тяжелее было для нее
отказаться от всего этого по смерти Феодора, когда правление переходило к
раздраженной мачехе и еще более раздраженному Матвееву; при этой перемене,
кроме тяжелого затворничества, из которого она вырвалась было, не
представлялось ей ничего впереди; и вот Софья начала искать средств, как
бы выйти из беды. Законных средств не было; было одно незаконное:
воспользоваться неудовольствием и волнением вооруженной массы стрельцов.
   3. Стрелецкий бунт. Эти неудовольствия и волнения стрельцов происходили
от беззаконных поступков с ними полковников, которые недоплачивали им
царского жалованья, заставляли их работать на себя и т. п. Волнение
началось еще при царе Феодоре Алексеевиче; по восшествии на престол Петра
стрельцы подали челобитную новому правительству, которое обнаружило
слабость: без исследования дела признало полковников виновными, отставило
их, подвергло наказаниям; стрельцы разнуздались и начали самовольствовать,
составлять казацкие круги, или веча, и по общему приговору свергать с
каланчей нелюбимых пятисотенных и сотников. Позволив себе такую
разнузданность, стрельцы, однако, не могли не чувствовать, что поступают
беззаконно, что правительство, окрепнув, не позволит им долго вести себя
таким образом и строго накажет своевольников.
   Но вот из дворца им дают знать, что семейство царское ждет от них
услуги, за которую они не только получат прощение за прошедшее, но и
приобретут право на богатые награды: Софья с соумышленниками своими,
боярином Иваном Михайловичем Милославским и двоими братьями Толстыми,