Казаки молчали, переглядывались и ничего не отвечали. Большевики
отошли с угрюмыми лицами. Но тут раздался разбойничий посвист, и казаки
бросились в драку.
  У Каюрова сжалось сердце. Спасения ждать было неоткуда. Демонстрантам
нечего было противопоставить вооруженной силе.
  "Смотри", - закричал, толкая его в бок, рабочий.
  Городовые во весь опор удирали от казаков, хлеставших по их жирным
спинам нагайками. Сверкнул клинок какого-то рассвирепевшего казака, и
зарубленный пристав кулем свалился на землю.
  Пока демонстранты собирались к памятнику, казаки отошли на свое место
и стояли там как ни в чем не бывало. Полиция исчезла, но появились
солдаты, плотными шеренгами загораживая выходы с площади.
  Люди о беспокойством наблюдали эти приготовления, но ободренные
поведением казаков не хотели верить, что солдаты будут стрелять в народ.
Они и не стреляли, поэтому их быстро увели и на смену им пришли хорошо
обмундированные солдаты учебной команды. Эти стояли с каменными лицами, на
попытки демонстрантов заговорить не отвечали. Но вот один из солдат едва
слышно шепнул: "Уберите офицера".
  Человек десять стали окружать поручика, но тот, будто почувствовал
что-то, обернулся и, ласково улыбаясь, сказал:
  - Не беспокойтесь, не беспокойтесь.
  Все поняли это так, что стрелять не будут и отошли.
  Приближалась еще одна демонстрация. Каюров увидел под знаменами члена
Выбогского райкома Чугурина и своего сына, идущего рядом с ним в
распахнутом полушубке.
  Залп.
  Все бросились ничком на мостовую, но стреляли в воздух. Ободренные
этим, уверенные, что в них стрелять не будут, рабочие побежали вперед.
  Раздался еще один залп, потом еще...
   
Листовка Петербургского Комитета большевиков, 25 февраля 1917
г.:
  "Российская Социал-Демократическая Рабочая Партия.
  Пролетарии всех
стран, соединяйтесь!

  Жить стало невозможно. Нечего есть. Не во что одеться. Нечем
топить.
  На фронте - кровь, увечье, смерть. Набор за набором, поезд за поездом,
точно гурты скота, отправляются наши дети и братья на человеческую бойню
Нельзя молчать!
  Отдавать братьев и детей на бойню, а самим издыхать от холода и
голода и молчать без конца - это трусость, бессмысленная, преступная,
подлая.
  Все равно не спасешься. Не тюрьма - так шрапнель, не шрапнель - так
болезнь или смерть от голодовки и истощения.
  Прятать голову и не смотреть вперед недостойно. Страна разорена. Нет
хлеба. Надвинулся голод. Впереди может быть только хуже. Дождемся
повальных болезней, холеры.
  Требуют хлеба - отвечают свинцом! Кто виноват? Виновата царская
власть и буржуазия. Они грабят народ в тылу и на фронте. Помещики и
капиталисты на войне наживаются, не успевают считать барыши. Тянут войну
без конца. Ради военных барышей и ради захвата Константинополя, Армении и
Польши шлют на бойню народ. Нет конца их жадности и зверству.
  По доброй воле они не откажутся от наживы и не прекратят войны. Пора
укротить черносотенного и буржуазного зверя.
  Либералы и черносотенцы, министры и Государственная Дума, дворянство
и земство - вое слилось во время войны в одну озверелую шайку. Царский
двор, банкиры и попы загребают золото. Стая хищных бездельников пирует на
народных костях, пьет народную крввь. А мы страдаем. Мы гибнем. Голодаем.
Надрываемся на работе. Умираем в траншеях. Нельзя молчать. Все на борьбу!
На улицу! За себя, за детей и братьев!
  В Германии, Австрии, в Болгарии поднимает голову рабочий класс. Он
борется там против своей озверелой буржуазии за мир и свободу. Поможем ему
и себе. Поможем борьбой против своих угнетателей. Поднимайтесь все!
Организуйтесь для борьбы! Устраивайте комитеты Российской
Социал-Демократической Рабочей Партии по мастерским, по заводам, по
районам, по городам и областям, по казармам, по всей России. Это будут
комитеты борьбы, комитеты свободы. Объясняйте крестьянам, горожанам,
солдатам, что их спасение только в победе социал-демократов.
  Надвинулось время открытой борьбы. Забастовки, митинги, демонстрации
не ослабят организацию, а усилят ее. Пользуйтесь всяким случаем, всяким
удобным днем. Всегда и везде с массой и со своими революционными лозунгами.
  Пусть приспешники капитала назовут наши действия стачечным азартом и
вспышкопускательством. Спасение в немедленной и повседневной борьбе, а не
в откладывании ее на дальний срок.
  Всех зовите к борьбе. Лучше погибнуть славной смертью, борясь за
рабочее дело, чем сложить голову за барыши капитала на фронте или
зачахнуть от голода и непосильной работы. Отдельное выступление может
разрастись во всероссийскую революцию, которая даст толчок к революции и в
других странах.
  Впереди борьба, но нас ждет верная победа! Вое под красные знамена
революции! Долой царскую монархию! Да здравствует 8-часовой рабочий день!
Вся помещичья земля народу! Долой войну! Да здравствует братство рабочих
всего мира! Да здравствует Социалистический Интернационал!
  25 февраля 1917 г. Петербургский комитет Российской Социал-Демократической
Рабочей Партии".
   
Александра Федоровна - Николаю П, 25 февраля 1917 г.,:
  "8ё, легкий снежок, пока сплю хорошо, но несказанно тоскую по тебе,
любовь моя. Стачки и беспорядки в городе более, чем вызывающи (посылаю
тебе письмо Калинина4 ко мне). Оно, правда, немного стоит, т.к. ты,
наверное, получишь более подробный доклад от градоначальника.
  Это - хулиганское движение, мальчишки и девчонки бегают и кричат, что
у них нет хлеба - просто для того, чтобы создать возбуждение, и рабочие,
которые мешают другим работать. Если бы погода была очень холодная, они
все, вероятно, сидели бы по домам. Прежде всего твори свою волю, мой
дорогой.
  Только что поставила свечку у Знаменья. Устала после приемов.
Разговаривала с Апраксиным и Бойсманом. Последний говорит, что здесь