Кирпичников отстал от Лашкевича, подошел к дозору:
  - Ребята, что будем делать?
  - Цельная беда - так и так погибать будем, - наперебой шепотом
заговорили солдаты.
  - Помните, если заставят стрелять, стреляйте вверх. Не исполнять
приказа нельзя - можем погибнуть. Бог даст, вернемся сегодня в казармы,
там решим, что делать.
  Лашкевич, вернувшись с дозором к учебной команде, приказал во славу
веры, царя и отечества колоть, бить, стрелять немца внутреннего.
  Подпоручик Лях, начальник пулеметной команды, бегал по панели у
гостиницы и орал:
  - Стрелять, непременно стрелять, господа!
  Солдаты с угрюмой злобой смотрели на расходившегося сопляка.
  Прапорщик Вельяминов-Воронцов приказал сигнальщику играть три раза.
Люди, привыкшие за эти дни к частым сигналам воинских рожков, не
обратили внимания на "предупреждение".
  Прапорщик скомандовал:
  - Прямо по толпе, шеренгой. Шеренга...пли!
  Громыхнул залп. С верхних этажей домов посыпалась известка и стекла.
  Толпа разбежалась - не было ни одного убитого или раненого.
  Воронцов заорал:
  - Целить в ноги, мать вашу! В бегущую толпу, пли!
  Залп. Снова ни убитых, ни раненых.
  Вздрагивая от возбуждения, с разрумянившимся лицом Воронцов почти
ласково приговаривал:
  - Зачем волнуетесь, стреляйте спокойно.
  Кирпичников поддакнул:
  - Верно, верно, вы, ребята, волнуетесь. Вы лучше стреляйте, - и
подмигнул солдатам.
  Толпа разбежалась не вся. Многие прижались к дверям парадных входов,
к воротам, притаились за углами домов.

  Николай П - Александре Федоровне, 26 февраля 1917 г.:
  "Моя любимая!
  Поезда все опять перепутались. Письмо твое вчера пришло после 5 часов.
Сегодня же последнее, ј 647, пришло как раз перед завтраком. Крепко целую
за него.
  Я был вчера у образа прес. девы и усердно молился за тебя, моя
любовь, за моих детей и за нашу страну, а также за Аню.
  Скажи ей, что я видел ее брошь, приколотую к иконе, и касался ее
носом, когда прикладывался. Я надеюсь, что Хабалов сумеет быстро
остановить эти уличные беспорядки. Протопопов должен дать ему ясные и
определенные инструкции. Только бы старый Голицын не потерял голову!
  Целую всех вежно, навеки твой
 
Ники".


  Какой-то старичок вышел из-за дома и спокойно шел по улице, видимо не
понимая, что происходит.
  Воронцов приказал ефрейтору Слескаухову:
  - Стреляй в этого.
  Ефрейтор пальнул три раза и третьим выстрелом сшиб фонарь.
  Воронцов выхватил у него винтовку и стал стрелять по жавшимся к
дверям и воротам людям. Первым же выстрелом он ранил хорошо одетую
девушку. Она села, схватившись за колено и заплакала.
  Появившийся откуда-то пожилой генерал подошел к Воронцову и приказал
оказать раненой помощь. Он помог ей сесть в автомобиль, посадил с ней двух
солдат, и они уехали в городскую больницу.
  Воронцов усмехнулся вслед сердобольному генералу, закурил и с
папиросой в зубах стал стрелять. Стрелял он метко. Трое были убиты,
раненый мужчина ползал по грязной мостовой, оставляя за собой
расплывающуюся полосу крови.
  - Кирпичников, - позвал Воронцов. - Позвоника, братец, в скорую
помощь, пусть уберут.
  Показался какой-то безоружный солдат - видно шел из увольнения, а
может раненый на фронте и бывший сейчас в отпуску на долечивании.
  Воронцов его застрелил.
  Приехала карета скорой помощи, забрала убитых и раненых.
  Воронцов опять стал стрелять, приговаривая:
  - Какие умные, питаете доверие к врачам, знаете, что вас вылечат.
  Он убил еще четырех человек и пошел в гостиницу выпить. За него
остался прапорщик Ткачура.
  Появился батальонный командир полковник Висковский и приказал никого
не пропускать на Знаменскую площадь.
  Ткачура смотрел оловянными глазами на людей, шедших с Николаевского
вокзала и твердил:
  - Никого не пропускать.
  Кирпичников предложил ему пойти в гостиницу:
  - Я здесь побуду за вас, покажу им как бунтовать.
  Когда прапорщик вошел в гостиницу. Кирпичников махнул рукой:
  - Идите, кому куда нужно, только побыстрей.

  Донесение охранного отделения:
  В 4 1/2 часа дня Невский просп. на всем его протяжении был очищен от
толпы, причем на Знаменской площади чинами полиции подобрано около 40
убитых и столько же раненых. Одновременно на углу Итальянской и Садовой
улиц обнаружен труп убитого прапорщика лейб-гвардии Павловского полка с
обнаженной шашкой в руке.
  В 5 часов дня на углу 1 Рождественской улицы и Суворовского проспекта
произведенным войсками по собравшейся толпе залпом 10 человек было убито и
несколько ранено.
  Во время беспорядков наблюдалось как общее явление крайне вызывающее
отношение буйствовавших скопищ к воинским нарядам, в которые толпа в ответ
на предложение разойтись бросала каменьями и комьями сколотого с улиц
снега. При предварительной стрельбе войсками вверх толпа не только не
рассеивалась, но подобные залпы встречала смехом. Лишь по применении
стрельбы боевыми патронами в гущу толпы оказывалось возможным рассеивать
скопища, участники коих, однако, в большинстве прятались во дворы
ближайших домов и по прекращении стрельбы, вновь выходили на улицу.