На ближайшие обозримые десятилетия человеческий интеллект, воображение  и
интуиция так и останутся гораздо важнее машин. И тем не менее можно ожидать,
что компьютеры углубят всю культуру суждения о  причинности,  усиливая  наше
понимание  взаимосвязанности  вещей,  помогая  нам  синтезировать   значимое
"целое" из вихря кружащихся вокруг нас разрозненных данных. Компьютер -  это
единственное средство против разрозненной культуры информации.
   В то же время эта интеллектуальная среда может в конечном счете  изменить
не только наш подход к анализу проблем и способ обобщения информации,  но  и
самый химический состав нашего головного  мозга.  Эксперименты,  проведенные
Дейвидом Кречем, Мэриан Дайменд, Марком Розенцвейгом  и  Эдуардом  Беннетом,
продемонстрировали,  кроме  всего  прочего,  что  животные,   подвергавшиеся
воздействию "насыщенной" окружающей среды, имеют увеличенную кору  головного
мозга, повышенное количество нервных клеток, нейроны большего размера, более
активные трансмиттеры  и  повышенное  кровоснабжение  головного  мозга,  чем
животные из контрольной группы. А не может ли оказаться, что, по  мере  того
как  мы  усложняем  окружающую   нас   среду   и   делаем   ее   все   более
интеллектуальной, и мы сами станем умнее?
   Доктор Ф. Клайн, руководитель исследований Нью-йоркского психиатрического
института, один из ведущих психоневрологов мирового уровня, рассуждает:
   "Работа  доктора  Креча  наводит  на  мысль,  что  к  числу   переменных,
оказывающих  воздействие  на  интеллект,   принадлежит   и   интеллектуально
насыщенная и чутко реагирующая окружающая среда, в которой он  находится  на
ранней стадии развития. Малыши, помещенные  в  условно  называемую  "глупую"
среду,  т.  е.  нищенское  и  невнимательное   окружение,   не   оказывающее
стимулирующего воздействия,  очень  скоро  привыкают  не  использовать  свои
шансы. Предел погрешности тут крайне мал, а расплатой фактически оказываются
осторожность,    консервативность,    нелюбознательность    или    полнейшая
пассивность, которые никак не способствуют развитию умственных способностей.
   С другой стороны, у малышей, растущих среди умных, толковых и  отзывчивых
людей, т. е. в сложной и стимулирующей среде, может  развиться  совокупность
совершенно иных способностей. Если малыши умеют привлекать  себе  на  помощь
окружающую их среду то  они  становятся  менее  зависимыми  от  родителей  в
подростковом возрасте. Они способны приобрести умение чувствовать мастерство
или компетенцию. Они же могут позволить себе  быть  пытливыми,  пускаться  в
исследования, предаваться буйным  фантазиям  и  усвоить  такое  отношение  к
жизни, когда проблемы решаются, а не становятся непреодолимой преградой. Все
это может способствовать изменениям и в самом головном мозге.  Но  в  данном
случае мы можем только строить догадки.  Однако  нельзя  исключить  и  такую
возможность,  что  интеллектуальная  окружающая  среда  может   привести   к
образованию у нас новых синапсов и увеличению коры головного  мозга.  Вполне
вероятно, что под влиянием "поумневшей" окружающей среды умнее станут и сами
люди".
   Однако все это лишь первые намеки на более значительные перемены, которые
несет  с  собой  новая  инфосфера,  ибо  демассификация   средств   массовой
информации, сопровождающаяся  одновременным  возрастанием  роли  компьютера,
совместными усилиями изменят нашу социальную память.



   Социальная память

   Все виды памяти можно  разделить  на  память  чисто  индивидуальную,  или
частную, не доступную для других, и память общую, открытую  для  совместного
доступа, то есть социальную.  Частная  память,  не  разделенная  с  другими,
умирает  вместе  с  человеком.  Социальная   же   память   продолжает   свое
существование.  Наша  замечательная   способность   хранить   и   отыскивать
информацию в общей памяти -  вот  секрет  успешного  эволюционного  развития
нашего вида. И поэтому все, что существенным образом противоречит тому,  как
мы создаем, накапливаем или пользуемся  социальной  памятью,  затрагивает  и
самые истоки судьбы.
   Уже дважды на протяжении своей истории  человечество  круто  ломало  свою
социальную память. Создавая ныне новую инфосферу,  мы  находимся  на  пороге
следующего такого преобразования.
   Первоначально социальные группы были  вынуждены  накапливать  свою  общую
память там же, где они хранили  память  частную,  т.  е.  в  головах  людей.
Родоплеменные старейшины, мудрецы и т. п. хранили все это при себе  в  форме
истории, мифа, традиционного практического знания  и  легенды  и  передавали
своим детям в сказках,  песнях,  эпических  сказаниях  и  на  примерах.  Как
развести огонь, как лучше заманить в ловушку птицу,  как  вязать  плоты  или
толочь таро, как заострить палку для рыхления земли или ходить за  быками  -
весь  накопленный  опыт  группы  хранился  в  нейронах,  нервной   ткани   и
конъюгациях хромосом людей.
   Объем социальной памяти был жестко ограничен - эта истина  пока  остается
непреложной. Неважно, сколь хороша была память у старшего  поколения,  сколь
запоминающимися были песни и уроки, но в головах любой популяции было  ровно
столько, и не больше, места для хранения информации.
   Цивилизация  Второй  волны  уничтожила  барьер   памяти.   Распространила
массовую грамотность. Вела систематические деловые записи. Построила  тысячи
библиотек и музеев. Изобрела  картотеки.  Короче,  она  извлекла  социальную
память из-под "черепной коробки", нашла новые  способы  ее  хранения  и  тем
самым вывела ее  за  рамки  прежних  ограничений.  Путем  увеличения  запаса
кумулятивного знания она ускорила все  процессы  нововведений  и  социальных
перемен, придавая цивилизации Второй волны самую стремительно  меняющуюся  и
развивающуюся культуру, дотоле неведомую миру.
   А  сейчас  мы  готовы  вскочить  на  новую  ступень  социальной   памяти.
Решительная демассификация, изобретение новых средств  массовой  информации,
картографическая съемка земли спутниками, больничный  контроль  за  лежачими
пациентами с помощью  электронных  датчиков,  компьютеризация  корпоративных
файлов (документов систематического хранения) - все  это  означает,  что  мы
подробнейшим образом регистрируем в записи деятельность  нашей  цивилизации.
Если только мы не кремируем нашу планету, а вместе с ней и  свою  социальную
память, то  вскоре  вплотную  приблизимся  к  цивилизации  "фотографической"
памяти. Цивилизация Третьей волны будет иметь в своем  распоряжении  гораздо
больше и гораздо лучше организованную информацию о себе самой, чем это можно
было бы вообразить еще четверть века назад.
   Однако крен Третьей волны в сторону социальной памяти больше, чем  просто
количественный. Мы, как  и  прежде,  вдыхаем  жизнь  в  свою  память.  Когда
социальная  память  накапливалась  в   человеческих   умах,   то   постоянно
подвергалась постепенному разрушению, пополнению, смешиванию, комбинированию
и перекомбинированию по-новому. Она была деятельной, энергичной  и  в  самом