- Залежалась! И пускай бы лежала в Бухаре. В Трапезунт бы вез, в Багдад, там торгуй, твое дело. А ты норовил меня обмануть! А?
     - Виноват, великий владыка! Откуда же я мог знать, что вы сами захотите их купить.
     Голова Тимура отшатнулась.
     - Я? Купить? И не думал. О другом речь: нельзя на самаркандский базар гнилье везти. Слух пойдет, худая слава пойдет по свету о самаркандских товарах. Ты подумал об этом? Ты чужеземец, тебе все равно. А мне не все равно: я тут. Вот о чем тебе говорят.
     Пушок робко и не без горечи напомнил Тимуру:
     - Теперь мне уже нечем торговать.
     - То-то. Говорят, хороший купец, а плутуешь!
     Эти слова ободрили Пушка.
     - На то и торговля.
     - Плутуй в другом месте; в Самарканде нельзя.
     - Впервые такая беда.
     - Кто много по дорогам ходит, нет-нет да и споткнется. Кто взаперти сидит, тому спотыкаться негде.
     - Так споткнулся, великий владыка, что и голову поднять сил нет.
     - Деловой голове валяться обидно.
     - Очень обидно, да встать-то как?
     - Сразу не встанешь, а подниматься надо.
     Тимур опустил лицо, но, исподлобья, испытующе глядя на Пушка, деловито спросил:
     - Кроме кож чем торговал? Куда ездил?
     - Вдалеке бывал. Еще с отцом случилось побывать в святом городе Константинополе; много раз в Орду ездил; доводилось доходить до Москвы.
     - Что возил?
     - Разное, кому что!
     - А Москве?
     - Здешние товары. Винные ягоды, кишмиш, персики сушеные, шелка, рис. Изделия здешних мастеров хорошо берут - чеканные кувшины, хорошие сабли, изукрашенные. Оружие любят.
     - А оттуда что брал?
     - Меха: соболей, белку серую, горностая, куницу, бобра, зайцев крашеных; рыбий клей, лесные орехи. Мечи. Кольчуги там хороши.
     - Очень хороши! - одобрил Тимур. Армянин ему понравился.
     - Теперь их там не добудешь!
     - Кольчуг? Почему?
     - Самим, говорят, надобны.
     - Вот, смекни, можешь ли повезти туда индийский товар? Хороший. Чтоб славу нашу не уронить.
     - Откуда ж товар взять? Не на что.
     - А проехать сумеешь?
     - Орда как затычка на пути. Но с перевалкой в Сарае да при сговоре с сарайским купечеством пробраться можно. Провез бы, да на товар мощи нет.
     - Дам. Тебе покажут, отберешь. Вези. А назад ехать соберешься - изловчись, закупи кольчуг. Не добудешь кольчуг, вези меха. За кольчуги, если привезешь, сам поблагодарю.
     - Мне и в залог оставить нечего, и на дорогу ничего нет.
     - То-то. Через неделю купцы готовят караван в Орду с тысячу верблюдов. Из них сотню завьючишь ты. Управишься за неделю?
     - Да хоть за час! - пьяным голосом взвизгнул Пушок.
     - Сто верблюдов, двести вьюков. Цени доверие. Не обманешь?
     Армянин, как во хмелю, только руками разводил.
     - На дорогу дадут. На сборы сейчас получишь. Залог не возьму: тебе нечего дать, мне нечего опасаться. Обманешь - меня не обойдешь, куда денешься?
     Тимур улыбнулся своим мыслям: кто станет его обманывать? Есть ли место, куда не дотянулась бы его карающая рука? В Москве спрячется? А на что он ей нужен?
     Оставалось лишь договориться о доле Пушка в этом деле: был Пушок купцом, стал приказчиком. Не он первый: Тимуру нужны оборотистые купцы, что залежалую кожу ловчат в золото перевернуть, такие сумеют вывернуться.


     На постоялый двор Пушок вернулся без охраны. Но перед ним и без охраны расступались: голова его бойко поднялась, борода закурчавилась, плечи расправились, и снова ступал он по базарной улице мягко, как по коврам шел.
     Едва вернулся, велел кашгарцам готовить целого барана на всех гостей, стоявших на этом постоялом дворе, а сам пошел в Кожевенный ряд.
     Он зашел в маленький караван-сарай и увидел Мулло Камара, уединенно поглощавшего вареный рис из глиняной чашки.
     Чашку Мулло Камар тут же отставил и, вытирая платком руки, встал:
     - Милости просим! Возвратились?
     - Сейчас вернулся.
     - Доброе дело!
     - Пришел вас просить к себе: барашка со мной разделить.
     - Благодарствую.
     - К тому же серебряный образок прошу возвратить, полноценную деньгу вам принес. Свежий чекан.
     - Образок? Вы же не в залог его дали, образку хозяин я.
     - Мусульманину он бесполезен, а мне дорог.
     - Красивая вещь.
     - Хорошая. Вот вам деньга, прошу.
     - Кто же за одну деньгу продаст такую вещь? В ней одного серебра денег на пять. А работа? К тому же древняя вещь. Дороже десяти стоит.
     - Однако вам она досталась дешевле!
     - Я ее не крал, обманом не выманивал. Дали ее мне взамен деньги, а теперь я к ней привык, она мне дороже стала.
     - Десять - это много.
     - Десять - это своя цена. Я не сказал, что отдам за десять. Цена ей пятнадцать. Берете?
     - Покажите.
     - Да вы на нее всю жизнь смотрели - забыли?
     - Покажите!
     - Пожалуйста.
     Мулло Камар сходил в келью, порылся в кисете и вынул оттуда византийский образок с награвированным искусной рукой барашком, лестницей, с какими-то неизвестными надписями на обратной стороне.
     - Вот он!
     - В него, однако, была ввинчена золотая петелька, чтоб подвесить.
     - С петелькой я его и за двадцать не отдам, - золото!
     - Пятнадцать даю.
     - Меньше двадцати не возьму.
     - Давайте!
     За эту цену не только византийского барашка, гурт живых можно было купить. Но не пускать же по свету материнское благословение!
     Образок возвратился на свое потайное место на армянской груди.
     Пушок собрался идти. Мулло Камар спросил:
     - Друзья-то когда у вас соберутся?
     - Какие?
     - Вы же пришли звать меня барашка кушать.
     - Ладно, пожалуйста. Пойдемте.
     Они пошли через Кожевенный ряд, но армянину не о чем стало говорить с купцом. Они шли молча, поглядывая на затихающую в сумерках торговлю.
     - Кож-то нигде не видно! - сказал Пушок.
     - Придерживают, - согласился Мулло Камар.
     - Я теперь кожами не торгую! - не без гордости проговорился Пушок.
     - И слава богу: меньше гнилья у нас будет.
     - Откуда вы знаете? - растерялся Пушок. - Вы же за глаза брали?
     - Откуда? - Мулло Камар пожевал губами, не спеша ответить на опасный вопрос. - Откуда? Да все оттуда же: Сабля-то признался, а мне верный человек донес.
     - Сабля не признался! В том-то и дело!
     - Сабля-то? А откуда ж бы я знал? - не отступил Мулло Камар.
     - Не весь товар плох был. Были и хорошие.
     - Сохранил меня бог: чуть-чуть не разорился!
     Теперь потупился Пушок, огорченный, что приходится говорить о таком неловком деле:
     - Кто же виноват? Надо было сперва на товар взглянуть, а тогда и цену давать.
     - Слава богу, не успел получить товара. Да видите: я не обидчив, согласился вашего барашка отведать, к вам в гости иду. Нет, не обидчив.
     Опять помолчали.
     Пушок миролюбиво полюбопытствовал:
     - Вы что же, через неделю?
     - Через неделю идем.