князем, он был сослан в Волоколамский (т. е. "иосифлянский")  монастырь,
где заключен в темницу, "обращения ради и  покаяния  и  исправления",  с
строгим запретом сочинять и  с  кемлибо  переписываться.  Положение  М.,
окруженного клевретами Даниила, было невыносимо  тягостно  не  только  в
нравственном, но и в физическом отношении. Поведение  его  в  монастыре,
раздражавшее  митрополита,  вновь  обнаружившиеся  ошибки  в   переводах
(особенно в житии пресв. Богородицы, Метафраста) -  ошибки,  на  которых
М.,  по  недоразумению,  даже  настаивал  -  и   старое   подозрение   в
государственных преступлениях, которое на первом соборе, по соображениям
политическим, не нашли удобным выставить, но которое теперь, со  смертью
Скиндера, вышло наружу и, может быть, подтвердилось - все это  послужило
в 1531 г.  поводом  к  вызову  М.  на  новый  соборный  суд.  Усталый  и
измученный жестоким заключением,  М.  оставил  прежний  прием  защиты  -
ссылку на ученые доводы, и ограничился заявлениями,  что  все  ошибки  -
дело не его, а переписчика. Упав  духом,  он  признал  себя  виновным  в
"неких малых описях", происшедших не от ереси или лукавства, а случайно,
по забвению, по скорости,  или,  наконец,  по  излишнему  винопитию.  Но
унижение  М.  не  удовлетворило  оскорбленного  самолюбия   митрополита,
открыто сводившего на соборе личные счеты с подсудимым,  и  не  смягчило
его судей: собор отлучил М. от причащения св. Таин и в  оковах  отправил
его в заточение в тверской  Отрочь  монастырь.  Здесь  М.  провел  более
двадцати лет. Об освобождении его и отпущении на родину тщетно просили и
святогорская братия, и патриархи антиохийский и константинопольский,  от
имени целого собора и патриарха Иерусалимского.  Безуспешны  были  также
просьбы самого М., обращенные к Иоанну IV ("Сочинения" М., ч. II, 316  -
318, 376 - 379) и митрополиту Макарию, который отвечал  ему:  "узы  твоя
целуем, яко единого от святых, пособити же тебе не можем".  Причина,  по
которой Москва так упорно задерживала М., была ему ясно указана  еще  за
тридцать лет перед тем казненным  потом  Берсенем:  Москва  боялась  его
разоблачений, и заступничество патриapхов, свидетельствуя о его  высоком
авторитете за границей, могло  ему  в  этом  смысле  лишь  повредить.  В
последние годы участь М. была несколько смягчена: ему разрешили посещать
церковь и приобщаться св. Таин, а в 1553 г.,  по  ходатайству  некоторых
бояр и троицкого игумена Артемия, он был переведен на житие  в  Троицкую
лавру. В том же году царь, отправляясь, по обету, в  Кириллов  монастырь
на богомолье, посетил М., который  в  беседе  с  царем  посоветовал  ему
заменить обет богомолья более богоугодным  делом  -  заботой  о  семьях,
павших под Казанью воинов. В 1554 г. его приглашали на собор по  делу  о
ереси Башкина, но он отказался, боясь, что и его примешают к этому делу.
В 1556 г. он умер. Сочинения М. Грека, не считая грамматических заметок,
построены по общему типу обличения и распадаются на три больших  отдела:
I. экзегетические, II. полемико-богословские - против латинян,  лютеран,
магометан,  иудеев  (жидовствующих),  армян  и   язычников   ("еллинские
прелести") и III. нравственно-обличительные.  Последние  имеют  особенно
важный исторический интерес; отрицательные явления тогдашней жизни -  от
лихоимства властей до половой распущенности, от  веры  в  астрологию  до
ростовщичества - нашли в М. убежденного противника. Уважение, которым М.
пользовался у лучших современников, свидетельствует о том, что  значение
его сознавалось и в его время. У него находили  и  книжное  поучение,  и
нравственный совет, и из кельи его вышло немало учеников, между которыми
достаточно назвать князя Курбского, инока  Зиновия  Отенского,  Германа,
архиепископа казанского. Многие мысли М. легли в основание постановлений
Стоглавого собора: таковы главы об исправлении книг, о призрении бедных,
об общественных пороках, о любостяжании духовенства; лишь  в  вопросе  о
монастырских вотчинах собор принял сторону иосифлян. Несмотря на то, что
М. усвоил  лишь  одну  сторону  гуманистического  образования  -  приемы
филологической критики - и остался чужд содержанию гуманизма, он  явился
в истории  древнерусского  образования  "первым  посредствующим  звеном,
которое соединило старую русскую письменность с западной научной школой"
(Пыпин). "Сочинения преподобного М. Грека"  изданы  при  казанской  дух.
акд. в 1859 - 62 г.; сюда не  вошли  несколько  сочинений,  напечатанных
ранее в "Скрижали" (1656), в "Церковной истории" митрополита Платона,  в
"Ж.  М.  Н.  Пр."  (1834),  в  "Москвитянине"(1842),  в  "Опис.   рукоп.
Румянцевского муз." (ј CCLIV, 369).  Ср.  Иконников,  "М.  Грек"  (Киев,
1865-66,); Пыпин. "Вопросы древнерусской письмен." ("Вест. Евр.",  1894,
VII); Жмакин,  "Митрополит  Даниил  и  его  сочинения"  (Москва,  1881);
Нелидов, "М. Грек" (в сборнике "Десять чтений  по  литературе",  Москва,
1895); митроп. Евгений (предположительно), "историческое известие  о  М.
Греке" ("Вест. Евр.", 1813, ноябрь јј21 и 22);  Филарет  (черниговский),
статья в "Москвитянине" (1842, ј  11);  Горский,  "М.  Грек  святогорец"
("Приб. к тв. св. отцов" в рус. пер., Москва, 1859, ч. XVIII); "О трудах
М. Грека" ("Журн. Мин. Нар. Просв." 1834  г.;  ч.  III);  Нильский;  "М.
Грек, как исповедник просвещения" ("Христианское Чтение",  1862,  март);
"Судное дело М. Грека и Вассиана Патрикеева" и "Прение митр.  Даниила  с
иноком М." ("Чтения в Общ. Ист. и Древ. Рос.", Москва, 1847, јј 7 и 9).
   А. Горнфельд.
   Максимум (математич.) - М. называется вообще наибольшая  величина  из
рассматриваемых  величин.   В   математическом   анализе   этим   словом
обозначается то значение  функции,  начиная  от  которого  она  как  при
увеличении независимых переменных, так  и  при  их  уменьшении  убывает.
Максимальное значение функции более всех соседних ее  значений,  но  оно
может быть менее других ее максимальных  значений;  наибольшее  из  всех
максимальных значений  называется  М.  максиморум  (maximum  maximorum).
Рассмотрим функцию одного переменного х. Из определения  математического
максимума  следует,  что  если   с   увеличением   х   функция   сначала
увеличивается, а затем начинает убывать, то она имеет М.  именно  в  том
месте  (при  том  значении  переменного  х),  в  котором  прибывание  ее
переходит  в  убывание.  Известно,  что   первая   производная   функции
положительна,  если  функция  прибывает  с  увеличением  переменного   и
отрицательна, если  функция,  с  увеличением  переменного,  убывает.  От
положительного значения к отрицательному производная должна перейти чрез
нуль.   Следовательно,   при   том   значении   переменного;    которому
соответствует М. функции, производная ее должна  быть  равна  нулю.  Это
дает возможность определять те значения х, при которых функция достигает
М.; вставив же это значение х в функцию, получим величину  максимального
значения функции. Необходимо, однако, заметить, что, если при увеличении
переменного функция сначала уменьшается, а затем начинает увеличиваться,
то производная, переходя от отрицательного  к  положительному  значению,
тоже должна перейти чрез нуль, между тем как при этом функция  достигает
не максимального, а минимального значения  (наименьшего  сравнительно  с