палеозойской группы; они выведены из горизонтального положения и собраны
в крутые складки только в высоких горных хребтах,  каковы:  Юра,  Альпы,
Крым и Кавказ и в  ближайшем  соседстве  с  некоторыми  другими  горными
массивами.   Осадочные   образования    М.    группы    отличаются    от
предшествовавших палеозойских и по петрографическому составу. Известняки
пользуются  здесь  гораздо  большим  распространением,  чем  в   пластах
палеозойской группы; напротив, глинистые, кремнистые сланцы  и  кварциты
совсем не встречаются - место их занимают глины,  мергели  и  песчаники,
часто весьма рыхлые. В органическом мире  также  происходят  чрезвычайно
существенные изменения. В средине эры появляются  первые  млекопитающие,
из отряда сумчатых, костистые рыбы, а в конце эры первые птицы,  правда,
еще сохранившие некоторые  особенности  организации  пресмыкающихся,  и,
наконец, лиственные деревья. Чрезвычайным развитием пользовались  в  это
время, особенно характерные для М. эры, разнообразные морские и наземные
ящеры,  иногда  гигантских  размеров,  а  из  моллюсков  -  аммониты   и
белемниты. Плеченогие, столь распространенные в палеозойских отложениях,
уступают место устрицам  и  другим  пластинчатожаберным,  морские  лилии
уступают преобладание морским  ежам,  кораллы  четверного  палеозойского
типа сменяются шестерными (Hexacorallia). Окончательно вымирают к  этому
времени трилобиты и цистидеи. В мире растений лепидодендроны, каламиты и
другие древовидные тайнобрачные палеозойской эры  сменяются  саговыми  и
хвойными деревьями.
   Б. П.
   Мей (Лев Александрович) - известный поэт. Род. 13  февр.  1822  г.  в
Москве; сын обрусевшего немца-офицера, раненного под  Бородином  и  рано
умершего; мать поэта была русская. Семья жила в большой нужде. Учился М.
сначала  в  моск.  дворянском  институте,   откуда   был   переведен   в
царско-сельский лицей. Окончив в 1841 г. курс, М. поступил в  канцелярию
моск. ген.-губернатора и прослужил в ней  10  лет,  не  сделав  карьеры.
Примкнув  в  конце  40-х  гг.  к  так  называемой   "молодой   редакции"
погодинского "Москвитянина", он стал деятельным  сотрудником  журнала  и
заведывал в нем русским и иностранным  литературным  отделом.  В  начале
50-х  гг.  только  что  женившийся  М.  получил  место  инспектора   2-й
московской гимназии, но  интриги  сослуживцев,  не  взлюбивших  кроткого
поэта за привязанность к нему учеников,  вскоре  заставили  его  бросить
педагогическую деятельность и перебраться в Петербург. Здесь  он  только
числился   в   археографической   комиссии   и   отдался   исключительно
литературной деятельности, принимая участие в "Библиотеке для Чтения", "
Отечеств. Записках", "Сыне Отечества", "Русском  Слове"  начальных  лет,
"Русском   Мире",   "Светоче"    и    др.    Крайне    безалаберный    и
детски-нерасчетливый, М. жил беспорядочной жизнью литературной "богемы".
Еще из лицея, а больше всего из дружеских  собраний  "молодой  редакции"
"Москвитянина" он вынес болезненное пристрастие к вину. В Петербурге  он
в конце 50-х гг. вступил в кружок,  группировавшийся  около  гр.  Г.  А.
Кушелева-Безбородка. На одном из собраний у графа Кушелева,  на  котором
было  много  аристократических  знакомых  хозяина,  М.  просили  сказать
какой-нибудь экспромпт. Прямодушный  поэт  горько  над  собою  посмеялся
четверостишием: "Графы и графини, счастье вам во всем,  мне  же  лишь  в
графине, и притом в большом". Большие графины расшатывали здоровье М.  и
порою доводили его до совершенной нищеты. Дело раз дошло до  того,  что,
забрав во всех редакциях авансы и задолжав всем приятелям,  он  сидел  в
лютый мороз в нетопленной квартире и, чтобы согреться, разрубил на дрова
дорогой шкаф жены. Беспорядочная жизнь надорвала его  крепкий  организм;
он  умер  16  мая  1862  г.  М.  принадлежит,  по  определению  Аполлона
Григорьева, к  "литературным  явлениям,  пропущенным  критикою".  И  при
жизни, и после смерти им  мало  интересовались  и  критика,  и  публика,
несмотря на старания некоторых приятелей (А. П. Милюков в "Светоче" 1860
г. ј 5, Аполлон Григорьев, Вл. Р. Зотов,  в  первом  томе  мартыновского
издания  сочинений  М.)  произвести  его  в  первоклассные  поэты.   Это
равнодушие понятно и законно. М. - выдающийся виртуоз стиха, и только. У
него нет внутреннего содержания; он ничем не волнуется и  потому  других
волновать не может. У него нет ни  глубины  настроения,  ни  способности
отзываться на непосредственные впечатления жизни. Весь его чисто внешний
талант сосредоточился на  способности  подражать  и  проникаться  чужими
чувствами.  Вот  почему  он  и  в  своей   замечательной   переводческой
деятельности не имел любимцев и  с  одинаковою  виртуозностью  переводил
Шиллера и Гейне, "Слово  о  полку  Игореве"  и  Анакреона,  Мицкевича  и
Беранже. Даже в чисто количественном отношении поэтическое творчество М.
очень бедно. Если  не  считать  немногочисленных  школьных  и  альбомных
стихотворений, извлеченных после смерти из его бумаг, а брать только то,
что он сам отдавал  в  печать,  то  наберется  не  более  десятков  двух
оригинальных стихотворений. Все остальное - переложения  и  переводы.  А
между тем писать М. стал рано и в 18 лет уже поместил в "Маяке"  отрывок
из поэмы "Гванагани". Почти все оригинальные стихотворения М. написаны в
"народном " стиле. Это та археологически-колоритная имитация, которая  и
в  старом,  и  в   молодом   "Москвитянине"   считалась   квинтэссенциею
народности. М. брал из  народной  жизни  только  нарядное  и  эффектное,
щеголяя крайне вычурными неологизмами ("из белых из рук  выпадчивый,  со
белой груди уклончивый" и т. п.) - но в этом условном жанре достигал,  в
деталях, большого совершенства. Переимчивый только на подробности, он не
выдерживал своих стихотворений в целом. Так, прекрасно начатый "Хозяин",
изображающий томление молодой жены со старым мужем, испорчен концом, где
домовой превращается в проповедника супружеской верности. В неподдельной
народной песне старый муж, взявший себе  молодую  жену,  сочувствием  не
пользуется. Лучшие из оригинальных стихотворений М.  в  народном  стиле:
"Русалка", "По грибы", "Как  у  всех-то  людей  светлый  праздничек".  К
стихотворениям этого  рода  примыкают  переложения:  "Отчего  перевелись
витязи на святой Руси", "Песня про боярина  Евпатия  Коловрата",  "Песня
про княгиню Ульяну Андреевну Вяземскую", "Александр Невский", "Волхв"  и
перевод "Слова о Полку Игореве". Общий недостаток их  -  растянутость  и
отсутствие  простоты.  Из  стихотворений  М.   с   нерусскими   сюжетами
заслуживают внимания: "Отойди от меня, сатана"  -  ряд  картин,  которые
искушающий диавол развертывает перед Иисусом Христом: знойная Палестина,
Египет,  Персия,  Индия,  угрюмо-мощный  Север,  полная   неги   Эллада,
императорский  Рим  в  эпоху  Тиверия,  Капри.  Это   -   лучшая   часть
поэтического наследия  М.  Тут  он  был  вполне  в  своей  сфере,  рисуя
отдельные подробности, не связанные единством настроения, не нуждающиеся
в объединяющей мысли. В ряду поэтов-переводчиков М.  бесспорно  занимает
первостепенное  место.  Особенно   хорошо   передана   "Песня   песней".
М.драматург имеет  те  же  достоинства  и  недостатки,  как  и  М.-поэт;