ораторства. Между 1620 и 1623 гг. М. издал по-польски  ряд  полемических
трактатов, в которых искусно связывает  дело  православных  с  исконными
политическими вольностями Литвы и Польши. В ноябре 1623 г.  был  убит  в
Витебске униатский епископ Иосафат Кунцевич, что вызвало репрессалии  со
стороны  польского  правительства.  Полагали,   что   и   Мелетию,   как
выдающемуся борцу православия, угрожала опасность, и что  из  страха  он
тогда же решился  принять  унию,  но  предварительно  уехал  на  Восток,
надеясь устроить общее  объединение  церквей.  Но  теперь  доказано  (С.
Голубев, "Киевский митроп. Петр Могила и его сподвижники",  Киев,  1883,
гл. III, стр. 80 - 240 и приложения), что  опасность  для  М.,  которого
никак нельзя было уличить в  подстрекательстве  граждан  Витебска,  была
очень незначительна; на Восток же он отправился с другой целью.  Дело  в
том, что в православных братствах, особенно в старейших, как виленское и
львовское, главная роль от иерархов перешла к мирянам-братчикам; хотя М.
"от  головы  до  ног  убирали  в  золото",  но  власти  ему  не  давали.
Самолюбивый  М.  решился,  с   помощью   вост.   патриархов,   завоевать
надлежащее, по его убеждению, положение для клира  и  в  конце  1623  г.
через Киев  отправился  в  Константинополь,  с  ведома  и  благословения
киевского митроп. Иова Борецкого, который  всецело  сочувствовал  ему  в
этом деле. Из Константинополя М. проехал в Палестину и в конце  1625  г.
вернулся на родину с грамотами, уничтожающими ставропигию братств.  Слух
об этих грамотах еще прежде взволновал православных, и М.  в  Киеве  был
принят очень дурно: Заxapия Копыстенский не пустил его в Kиeвo-Печерскую
обитель. Опубликование грамот вызвало целую  бурю:  они  были  объявлены
подложными, и Мелетия вместе с Борецким громко называли  отступниками  и
униатами. Чтобы  доказать  лживость  этих  обвинений,  митрополит  и  М.
произнесли анафему на  латинян  и  униатов,  но  это  мало  помогло  им.
Виленское и львовское братства послали к константинопольскому  патриарху
за разъяснением грамот, причем не  поскупились  и  на  обычные  подарки.
Патриарх разъяснил, что  ставропигиальные  права  старейших  братств  не
подлежат уничтожению. После этого М. не решался ехать в Вильно и  должен
был оставаться в крайне стесненном положении, "на чужих  хлебах".  Когда
М. стал просить место настоятеля в богатом Дерманском монастыре,  власти
изъявили согласие, но при условии его перехода в унию. М.  согласился  и
был присоединен 6 июня 1627 г., только просил держать это  в  тайне  для
пользы дела: он надеялся искусной  политикой  увлечь  за  собой  многих.
Присоединениe М. вызвало большую радость и в римской курии. 8 сент. 1627
г.  М.  устроил  собор  в  Киеве,  на  котором  взялся   составить   для
православных катехизис, а прежде разъяснить  главные  пункты  несогласия
православных с католиками. Чтобы не быть  уличенным  в  измене,  он  сам
извещает виленских братчиков о своих сношениях с униатами, которые будто
бы хотят "папежа оставити". Но обман плохо удается ему: в  народе  ходят
упорные слухи о  его  переходе,  и  многие  дерманские  монахи  покидают
управляемый им монастырь; верят ему  только  киeвскиe  иepapхи.  На  6-й
неделе великого поста 1628 г. собрался собор в Гродеке,  на  который  М.
представил свое разъяснение разностей  исповеданий,  по  его  мнению  не
важных, так что только несправедливое предубеждение православных  мешает
единению церквей и ставит народ  в  тяжелые  условия.  Собор  нашел  его
соображения небезосновательными и решил готовить общественное  мнение  к
соединению церквей. По возвращении в Дермань, М. работает над трактатом,
который он назвал "Апологией своего путешествия  на  Восток"  ("Apologia
peregrinatiey do Kraiow wscbodnych", Львов, 1628); здесь он говорит, что
целью его поездки было собрать верные сведения о догматах истинной веры,
от которых отступили в последнее время  русские  богословщики  (Зизаний,
Филалет, Орфолог, т. е. он сам, и др.). Он предлагает  собрать  собор  и
восстановить единение церквей, причем  льстит  своим  соотечественникам,
бранит невежественных греков и ловко, как будто мимоходом, указывает  на
те выгоды, которые получат  от  подчинения  Риму  и  дворянство,  теперь
униженное,  и  народ,  который  только  тогда   утрет   свои   ежедневно
проливаемые слезы. Один  экземпляр  своей  "Апологии"  М.  послал  Петру
Могиле, а другой митроп. Иову Борецкому и последнего просил, рассмотрев,
обнародовать книжку. Могила и Борецкий не могли согласиться на это,  так
как М. пошел гораздо дальше,  чем  они  предполагали:  они  готовы  были
допустить почетное, так сказать титулярное,  главенство  папы  и  желали
примирения с католиками на правах равенства  -  а  М.  предлагал  полное
подчинение  и  признание  всего  прошлого  ошибкой  и  даже  ересью.  Но
выступить  открыто  против  М.  они  тоже  не  могли,   так   как   были
скомпрометированы своими прежними с ним соглашениями.  Напрасно  прождав
от них ответа, М. отправил рукопись Апологии к Саковичу, и уже в  начале
августа 1628 г.  появились  первые  листы  книги  в  польском  переводе.
Экземпляры их оказались и в Киеве у лиц, съехавшихся на собор, и привели
православных в крайнее озлобление против автора. 13 авг. к  нему  пришли
уполномоченные от собора и спросили его, намерен  ли  он  отказаться  от
"Апологии", так как иначе он не  будет  допущен  на  собор.  М.  пытался
защищать свою  книгу,  но,  видя  настойчивость  депутатов,  должен  был
признать возможность исправлений и даже приостановки печатания. Скоро он
убедился, насколько народ возбужден против него, и  написал  митрополиту
покаянное письмо, по прочтении  которого  собор  послал  к  нему  вторую
депутацию с требованием полного отречения от "Апологии". 15  августа  М.
принужден был участвовать в торжественном анафематствовании своей книги,
причем он ее топтал ногами и палил огнем (значительную часть вины  своей
он возложил на переводчика и издателя книги), 24-го августа М. уехал  из
Киева, и немедленно протестовал печатно  против  своего  насильственного
отречения. С этих пор он уже открыто объявляет себя  униатом  и  всецело
подчиняется руководству иезуитов. В 1629  г.  М.  издал  "Паренезис  или
напоминание народу русскому" ("Paraeaeisis albo  napomnieuie  do  narodu
ruskiego", Краков), где, оправдывая свой  переход  в  унию,  говорит  об
упадке училищ среди православных  и  предлагает  особую  патриархию,  но
вообще  держится  умеренного  тона  и  высказывает  горячее   сочувствие
страданиям народа. В том же году священник Андрей  Мужиловский  резко  и
энергично  возражает  на  его  "Апологию",   тоже   по-польски,   книгой
"Антидот", а М. отвечает ему трактатом: "Exethesis..., to iest  Rozprawa
miedzy Apologia  у  Antidotem"  (Львов,  1629),  уже  в  раздраженном  и
придирчивом тоне.  За  "Расправу"  католики  прозвали  Мелетия  польским
Цицероном. В том же году, в октябре, М. участвовал  в  львовском  соборе
униатов с православными, на который  он  возлагал  большие  надежды.  Но
собор не удался, так как из православных почти никто не  явился.  С  тех
пор М. смирно жил в своем Дерманском м-ре,  истязая  себя  власяницей  и
постами и собирая библиотеку. Он умер 27 декабря  1633  г.  Единственное
произведение М., надолго его пережившее, составлено им в  первый  период