в ней выводы математики. Так как эгоизм на самом деле является важнейшим
мотивом  хозяйственной  деятельности  (хотя  и  не   единственным),   то
эмпирическая  действительность  до  известной  степени   согласуется   с
заключениями точной науки. Необходимость  исторической  точки  зрения  в
политической экономии М. не отрицает. Экономические явления находятся  в
процессе развития. Вследствие этого, было бы  неправильно  рассматривать
каждое конкретное хозяйственное явление или даже каждую типическую форму
хозяйственных явлений как  нечто  неподвижное  и  неизменное.  Экономист
должен  принимать  в  соображение  изменяемость  этих   форм,   но   это
обстоятельство вводит существенную модификацию  только  в  реалистически
эмпирическое направление теоретического исследования хозяйства;  что  же
касается до точного направления, имеющего дело  с  точными  абстрактными
типами,  то  выводы  его  исследования  отнюдь  не  устраняются   фактом
исторической сменяемости этих форм. Книга М. вызвала  несколько  ответов
со стороны приверженцев исторической школы; но самый влиятельный из них,
проф. Шмоллер,  признал  справедливость  замечаний  М.  о  теоретической
слабости экономистов исторической школы. Вообще, методологическая работа
М. несомненно была очень полезна и содействовала  оживлению  интереса  к
теоретическим вопросам в политической экономии, замечаемому в  последнее
время. Что касается ее положительного значения, то оно невелико.  Будучи
последователем Милля,  М.  прибавляет  мало  нового  к  методологическим
воззрениям  своих  предшественников  и   учителей,   а   его   отрицание
необходимости  эмпирической  поверки  выводов  абстрактной  политической
экономии  показывает  недостаточное  понимание  практического  характера
всякой общественной науки.  Желая  отстоять  абстрактное  направление  в
политической  экономии,  М.  совершенно  упускает   из   виду   важность
установления законов развитая народного хозяйства; именно эта область  в
настоящее время более всего  привлекает  исследователей,  и  попытка  М.
вернуть политическую экономию на тот  путь,  которого  она  держалась  в
начале этого столетия, не может рассчитывать на успех. Интересна  теория
ценности, развиваемая М.  независимо  от  Госсена  и  Джевонса,  которые
раньше высказали сходные воззрения по тому  же  вопросу.  Сущность  этой
теории  М.  формулирует  следующим  образом:  "Ценность  каждой  единицы
хозяйственного  блага,  находящегося  в   распоряжении   данного   лица,
равняется  значению,  которое   данное   лицо   придает   удовлетворению
наименьшей из потребностей, удовлетворяемых при  помощи  данного  запаса
благ". В пояснение  этого  М.  приводит  следующий  пример.  Предположим
человека, ведущего хозяйство на необитаемом  острове,  на  котором  есть
только один источник воды. Часть воды,  доставляемой  источником,  нужна
человеку для поддержания его жизни,  другая  -  для  умывания  и  стирки
белья, третья - для менее важных  потребностей,  например,  для  поливки
цветов и, наконец, остальная вода совсем не нужна.  Спрашивается,  будет
ли в этом случае вода иметь какую  либо  ценность  для  рассматриваемого
лица? Очевидно - нет. Но если количество воды, доставляемой  источником,
так уменьшится, что ее едва будет хватать для поливки  цветов,  то  вода
приобретет ценность, равную не наибольшей  потребности,  удовлетворяемой
при посредстве данного запаса воды (потребности поддержания  жизни),  но
наименьшей - потребности в цветах. Если же воды будет так мало,  что  ее
будет  хватать  только  для  питья,  то  и  ценность  ее   повысится   в
соответственной  степени.  Эта  теория  принята  многими   экономистами,
преимущественно соотечественниками М., и, таким  образом,  возникла  так
назыв. австрийская школа экономистов, главой которой является М.  Какого
бы мнения ни держаться о научных достоинствах этого направления,  нельзя
отрицать его оригинальности; помимо школы Маркса, оно является  едва  ли
не единственной в новейшее время серьезной попыткой внести  существенные
изменения  и  дополнения  в  теорию   экономической   жизни,   созданную
классическими экономистами. Кроме указанных сочинений, М. написал:  "Die
Urrtumer des Historismus in  der  deutschen  Natioualoekonomie"  (1884),
"Beitrage  zur  Wahrungstrage  in   Oesterreich-Ungarn"   (1892),   "Der
Uebergang zur Goldwahrung" (1892) и несколько журнальных статей.

   Литература. М. Block, "Les progres de la science economique"  (1890);
J. Bonar, "The austrian Economists" ("Quarterly Journal  of  Economics",
1888); Bohm-Bawerk, "The austrian Economists" ("Annals of the  Americain
Academy of. Pol. and S. Science", 1891); Dietzel, "Beitrage zur Methodik
der  Wirtschafts  wissenschaft"  ("Jahrb.  fur.  N.  Oek.",  1884);   E.
Schmoller,  "Zur  Methodologie  der  Staats-  u.   Socialwissenschaften"
("Jahrb. fuir Ges. u. Verw.", 1883); его же,  "Zur  Lilteraturgeschichte
der St.' und Social. Wissenschaften" (1888); V. John, "Zur  Methode  der
heut.  Socialwissenschaft"   ("Zeitsch.   f.   Volksw.,   Socialp.   und
Verwaltung", 1892); Левитский, "Вопрос о методе политической экономии  в
новейшей германской литературе" ("Юридический Вестник", 1884);  его  же,
"Задачи   и   методы   науки   о   народном   хозяйстве"   (1890);    М.
Туган-Барановскй, "Учение о предельной  полезности  хозяйственных  благ"
("Юридический Вестник", 1890); Залесский, "Учение о ценности" (1893).
   М. Туган-Барановский.
   Менгир или пейльван (menhir, peulvan) - один из видов  доисторических
кельтских памятников, встречающихся в Бретани, Англии и Скандинавии. Это
простой,  неотесанный  каменный  столб,   чаще   всего   четырехгранный,
водруженный вертикально, большей  или  меньшей  величины,  нередко  даже
колоссальный, на котором иногда высечены таинственные знаки  и  надписи.
Самый громадный М. - Локмариакеркский в Бретани, длиной более чем  в  60
фт. Он лежит теперь разрушенный при входе в деревню с тем же  названием.
В   Скандинавии   подобные    памятники    называются    "баутастейнами"
(Bautasteine).
   А. С - в.
   Менделеев (Дмитрий Иванович) - проф., род.  в  Тобольске,  27  января
1834 г.). Отец его, Иван Павлович, директор тобольской гимназии,  вскоре
ослеп и умер. Менделеев, десятилетним мальчиком,  остался  на  попечении
своей  матери,  Марии  Дмитриевны,   урожденной   Корнильевой,   женщины
выдающегося ума и пользовавшейся общим почетом в местном  интеллигентном
обществе.  Детство  и  гимназические  годы  М.  проходят  в  обстановке,
благоприятной для образования самобытного и независимого характера: мать
была сторонницей свободного пробуждения природного призвания.  Любовь  к
чтению  и  изучению  ясно  выразилась   в   М.   только   по   окончании
гимназического курса, когда мать, решив направить своего сына  к  науке,
вывезла его 15-летним мальчиком из Сибири  сначала  в  Москву,  а  затем
через год в Петербург, где и поместила в педагогический институт. Вскоре
после того она умерла. Редкой матери выпадает на долю такая крупная роль
в истории жизни своих детей, какая принадлежала Марии Дмитриевне.  Можно