бывший автономным союзником и имевший сильный флот. В восстании  приняла
участие и Византия. П., разбив самосский флот у Трагии, осадил Самос; не
смотря на применение усовершенствованных орудий,  прошло  около  9  мес.
прежде чем Самос сдался,  обязавшись  выдать  флот,  срыть  стены,  дать
заложников и уплатить контрибуцию. Пока Афинам не грозил  внешний  враг,
они могли справляться с недовольными союзниками; опасность  увеличилась,
когда  началась  пелопонесская  война.  Когда  Керкира,   вступившая   в
столкновение с Коринфом, обратилась  в  Афины,  ища  там  союза,  то  П.
склонил афинян в пользу этого союза, в виду того, что  Керкира  обладала
сильным флотом и занимала важное  географическое  положение  на  пути  в
Италию. До тех пор старавшийся сохранить мир,  П.  высказался  теперь  в
народном собрании против требований спартанцев , видя в них лишь предлог
к заранее решенному разрыву. Он старался ободрить афинян, указывая на их
богатые денежные средства и  сильный  флот;  он  предостерегал  лишь  от
рискованных предприятий, и  согласно  его  совету  афиняне  дали  ответ,
сводившийся к тому, что "сами они войны не начнут, но с тем, кто  начнет
ее, будут сражаться". К общим соображениям в пользу  войны  у  П.  могли
присоединяться и  мотивы  личные:  положение  его  начинало  колебаться;
против него была  крайняя  демократическая  парт;  враги,  не  смея  еще
нападать  на  него  самого,  преследовали  процессами   его   друзей   -
Анаксагора,  Фидия,  Аспазию.  П.  мог  надеяться,  что  война  отвлечет
внимание от внутренней  борьбы,  заставит  умолкнуть  мелкие  интриги  и
раздоры, даст  почувствовать  всю  необходимость  его  для  государства.
Первый год войны  закончился  торжественным  погребением  павших  в  бою
воинов, при чем П. произнес  знаменитую  речь,  приводимую  Фукидидом  и
являющуюся, быть может, больше произведением самого историка -  речь,  в
которой  прославлялась  и  идеализировалась  афинская   демократия.   На
следующий год, когда в Афинах появилась чума, положение П. было тяжелое.
Предпринятая под его начальством экспедиция  к  берегам  Пелопоннеса  не
имела   существенного   результата;   подавленные   бедствиями   афиняне
негодовали на него, винили во всех несчастиях и готовы были просить мира
у Спарты. Перикл созвал народное собрание и  убеждал  не  падать  духом,
терпеливо переносить невзгоды и прервать переговоры со Спартой.  Афиняне
последовали совету П., но недовольство не прекратилось. Он не был избран
вновь в стратеги и, с целью окончательно  уничтожить  его  влияние,  был
даже обвинен в растрате денег и приговорен к штрафу. Правда,  вскоре  П.
опять был призван к государственной деятельности, но прежнее  влияние  к
нему не возвратилось; силы "его падали, и осенью 429 г. он умер. Главные
источники:  Плутарх,  Фукидид  (кн.  I  -  II),  Аристотель   ("Афинская
Полития", гл. 26 -  28).  Монографии:  Ad.  Schmidt,  "Das  perikleische
Zeitalter" (1877 -  89);  Oncken,  "Athen  und  Hellas"  (т.  I,  1865);
Pflugk-Harttung, "Pericles als Feldherr" (1884); Filleul,  "Histoire  du
siecle de Pericles" (1873); Abbot,  "Pericles  and  the  golden  age  of
Athens" (1891);  П.  И.  Люперсольский,  "Очерк  госуд.  деятельности  и
частной жизни П." ("Известия Ист.Фил. Инст. в Неж.", 1877); В. Бузескул,
"П."  (Харьк.,  1889).  Сын  П.,  также  П.,  был  одним   из   афинских
стратегов-победителей при Аргинузах (406); в  числе  других  осужден  на
казнь после этой победы .
   В Бузескуль.
   Периметр  -  полная  длина  какой-либо  замкнутой  кривой  линии.  П.
Многоугольника есть сумма длин всех его сторон.
   Период (periodoV  -  путь  вокруг  чего-либо)  -  термин  риторики  и
стилистики,  значение  которого   определялось   различными   формулами,
имевшими между собой мало общего. Современная  стилистика  исключает  из
области  своего   исследования   искусственные   различения,   созданные
схоластическим мышлением и не имеющие психологических  предпосылок.  Для
нас содержание понятия П. и периодической  речи  вытесняется  вполне  из
противоположения ее речи  отрывистой,  лаконичной,  значение  которой  в
современном языке увеличивалось по мере ускорения темпа мысли и усиления
заботы  о   наибольшей   ясности   выражений.   Красота   не   считается
исключительным  достоянием  речи  периодической,  как  в  схоластической
эстетике  XVIII  века,   которая,   настаивая   на   слепом   подражании
классическим  образцам,  не  замечала,  что  особенно  развитая  система
глагольных  и  падежных  форм  и  частиц  в  древних  языках   дает   им
исключительную способность к П, которой чужды новые языки. У  нас  П.  -
которого вообще не чужда  была  и  древнерусская  речь  (см.  образцы  у
Буслаева, "Мысли о преподавании словесности")  -  считался  в  XVIII  в.
непременным условием "высокого стиля"; но великолепные периоды  "истории
государства российского" могут считаться последней данью, отданной нашей
литературной речью требованиям риторики. В  "Путешествии  в  Арзерум"  и
"Капитанской Дочке" мы имеем уже классические образцы отрывистой речи. В
теории, однако,  учение  о  П.  продолжает  излагаться  до  наших  дней.
Риторика и стилистика 20-х и З0-х годов пытались внести новые  начала  в
учете о П., но неудачно. Старые взгляды  на  П.  (напр.  Ломоносова  или
"Руководства  к  церковному  красноречию",  1804  г.)   шли   вслед   за
классическими  определениями.  Аристотель  понимал  под  П.   "изречение
(lexiV), имеющее в себе начало и конец и известную величину,  без  труда
обнимаемую". По словам Димитрия Фалерийского, "П. есть система  стройных
частей  и  членов,  приспособленная  к  подлежащей  мысли".   Квинтилиан
объяснял  П.  синонимами  его:  "ambitus,   circumductus,   continualio.
conclusio". Сообразно с этим, наша старая теория П. видела  в  нем  одни
художественные цели: "П. есть собрание мыслей, отделенных одна от другой
расстановками, искусно размеренными, и таких, которых смысл совершен при
последнем отдыхе, где ум и слух другого удовлетворяются" ("Руководство к
церковному  красноречию").  Теория  позднейшая  внесла  в  учение  о  П.
несвойственные ему начала. Давыдов, Востоков, Перевлесский видели  в  П.
"внешнее выражение умозаключения", чем отодвигается на второй  план  его
важнейшая сторона - художественное; рассчитанное на эстетический  эффект
построение, а его исконное двойственное деление (повышение и  понижение,
protasiV kai apodosiV) заменяется совершенна  чуждым  ему  тройственным,
сообразно трем членам силлогизма. В современных программах  преподавания
учение о П. относится то к курсу синтаксиса, то к теории словесности,  и
излагается в тех и других учебниках. Старый, эстетический взгляд  на  П.
считается более верным; характерные  признаки  П.  по  этому  взгляду  -
синтаксическая сложность, развитость и законченность мысли,  ритмическое
строение, плавность, ясность. Есть даже попытки определить П. совершенно
внешним образом, как  "такое  сложное  предложение,  которое  составлено
искусно, по всем правилам риторической науки"  (Яковлев,  "Учебный  курс
теории словесности").  Исчерпывающим  сущность  предмета  можно  считать
определение    Гейнзиуса:    "Когда    соединим    несколько    сложных,