200 изданий и комментированное целой  массой  ученых  и  поэтов,  от  Л.
Марсильи в XIV в. до Леопарди в XIX в., определяет значение П. в истории
итальянской и всеобщей  литературы.  Он  создал  истинно  художественную
форму для итальянской лирики: поэзия впервые является у него  внутренней
историей  индивидуального  чувства.  Этот  интерес  к  внутренней  жизни
человека проходит красной  нитью  и  через  латинские  произведения  П.,
которые  определяют  его  значение,  как  гуманиста.   Сюда   относятся,
во-первых, две его автобиографии: одна, неоконченная, в форме  письма  к
потомству ("Epistola ad posteros"),  излагает  внешнюю  историю  автора,
другая, в виде диалога П. с блажен. Августином ("De coutemptu mundi" или
"De secreto conflictu  curarum  suarum"),  изображает  его  нравственную
борьбу  и  внутреннюю  жизнь  вообще.  Источником  этой  борьбы   служит
противоречие между личными стремлениями П. и  традиционной  аскетической
моралью; отсюда особый интерес  П.  к  этическим  вопросам,  которым  он
посвятил  4  трактата  ("De  remediis  utriusque  fortunae",  "De   vita
solitaria", "De otio religioso" и "De vera sapientia"). Оставаясь строго
верующим католиком, П. в этих трактатах,  а  также  в  переписки  и  др.
произведениях, старается примирить свою любовь к классической литературе
(латинской, так как по-гречески П. не научился) с  церковной  доктриной,
при чем резко нападает на схоластиков и на современное  ему  духовенство
(особенно в "Письмах без адреса" - "Epistolae sine titulo"). Критическое
отношение П. к церковной современности  с  одной  стороны  и  к  древней
литературе с другой служит проявлением его  повышенного  самосознания  и
критического  настроения   вообще:   выражением   первого   служат   его
полемические сочинения -  инвектива  против  медика,  который  осмелился
поставить свою науку выше поэзии и красноречия ("Contra medicum  quendam
invecivarum  libri  IV"),   инвектива   против   французского   прелата,
порицавшего возвращение в Рим Урбана V ("Contra cujusdam  Galli  anonymi
calumnias apologia"), такая  же  инвектива  против  одного  французского
прелата, нападавшего на сочинения и поведение П. ("Contra qaendam Gallum
innominatum, sed in dignitate positum") и  полемический  трактат  против
авероистов ("De sui ipsius et multorum ignorantia"). Критицизм П. и  его
интерес  к  этическим  вопросам  обнаруживается  и  в  его  исторических
сочинениях -  "De  rebus  memorandis  libri  IV"  (сборник  анекдотов  и
изречений,  заимствованных  из  латинских   авторов   и   современности,
расположенных по этическим рубрикам, напр. об уединении, о мудрости и т.
п.) и "Vitae virorum illustrium" - биографии знаменитых римлян. Особенно
важное значение имеет обширная переписка П. ("Epistolae  de  rebus  fami
iaribus  et  variae  libri  XXV"  и  "Epistolae  seniles  libri  XVII"),
составляющая главный источник для  его  биографии  и  дополнение  к  его
произведениям; многие  из  его  писем  представляют  собою  моральные  и
политические трактаты, иные - публицистические статьи (напр.  письма  по
поводу переселения пап  в  Рим  и  переворота  Кола  ди  Риенцо;.  Менее
значения имеют  речи  П.,  произнесенные  им  при  разных  торжественных
случаях,  его  путеводитель  в  Палестину  (Itinerarium   Syriacum")   и
латинская поэзия - эклоги, в которых он аллегорически изображает события
из своей личной жизни и современной ему политической истории ("Васоlicum
carmen in XII aeglogas  distinctum),  эпическая  поэма  "  Африка",  где
воспеваются подвиги  Сципиона,  покаянные  псалмы  и  несколько  молитв.
Значение П. в истории  гуманизма  заключается  в  том,  что  он  положил
основание всем направлениям  ранней  гуманистической  литературы,  с  ее
глубоким интересом ко всем сторонам  внутренней  жизни  человека,  с  ее
критическими отношением к современности и  к  прошлому,  с  ее  попыткою
найти в древней  литературе  основание  и  опору  для  выработки  нового
миросозерцания и оправдания новых потребностей. Наиболее полное собрание
сочинений П. - "Opera omnia" (Базель, 1554) лучшее издание его переписки
Fracassett, "Epist. famil.  et  variae"  (Флоренция,  1854  -  63)  и  в
итальянск, перевод. с  многочисленными  примечаниями  (Флор.,  1863-67).
Полное издание биографий знамен, людей дал  Razzolini  (Болонья,  1874):
речи П. изданы Hortis ("Scritti inediti F.P. ",  Триест,  1874);  лучшее
издание не любовных стихотворений П. - Carducci. ("Rime di F.  P.  sopra
argomenti morali e divesi", Ливорно, 1876). Кроме утраченной комедия  П.
"Philologia", ему приписываются находящиеся в рукописях: "Vita Senesae",
"Sententia de  Terentii  vita",  "De  casu  Medeae"  и  "Comoedia  super
destructionem  Caeseuae".  Лучшая  из  новых  биографий  П.  :   DeSade,
"Memoires pour la vie de F. P.  "  (Амстердам,  1744  -  47);  Mezieres,
"Petrarque" (Пар., 1868); L. Geiger, "Petrarka" (Лпц.,  1874),  Zumbini,
"Studj sul P. " (Неаполь, 1878); Korting, P.  Leben  und  Werke"  (Лпц.,
1878). Указатель литературы о П. - Ferrazzi, "Bibliografia Petrarchesca"
(Бассано, 1877). На рус.  яз.  :  Де-Губернатис,  "Фр.  Петрарка  и  его
юбилей" ("Вестн. Европы", 1874 г., кн. 9);  Корелин,  "П.  как  политик"
("Русская Мысль", 1888 г., кн. 7 и 8).
   М. К.
   Петрашевцы. - В истории новейшей русской  литературы  так  наз.  дело
Петрашевского или петрашевцев занимает видное место,  потому  что  ни  в
одном из русских политич. процессов не участвовало столько литераторов и
ученых.  Кроме  самого   Петрашевского,   издавшего,   под   псевдонимом
Кириллова,  замечательный  "Словарь  иностран.   слов",   был   замешаны
Достоевский, Плещеев. Пальм, Дуров, Толь, химик Ф. Львов,  гигиенист  Д.
Д. Ахшарумов - замешаны непосредственно, потому что бывали  на  пятницах
Петрашевского  и  были  там   переписаны.   Но   кружок   Петрашевского,
посредством отдельных членов своих (Дурова, главн. обр.), стоял в тесной
связи со множеством других, где рассуждали совершенно в том  же  духе  о
притеснениях цензуры, о  безобразии  крепостного  права,  о  продажности
чиновничества, где с страстным  интересом  читались  и  комментировались
теории Кабе, Фурье, Прудона и, наконец,  с  восторгом  слушалось  письмо
Белинского  к  Гоголю.  Один  из  таких  кружков  собирался  у  Иринарха
Введенского ; к числу его участников принадлежали молодые  литераторы  и
студенты Г. Е.  Благосветлов,  А.  П.  Милюков  и  Н.  Г.  Чернышевский.
Известный Вигель,  знавший  об  этих  собраниях  и  тесной  связи  их  с
собраниями у  Петрашевского,  сделал  в  этом  смысли  донос,  и  только
отсутствие точных сведений у  Липранди,  а  всего  более  заступничество
Ростовцева, очень любившего Введенского, спасли последнего и друзей его.
Кроме того, ускользнули от преследования многие из бывших на собраниях у
самого  Петрашевского,  как  напр.  Энгельсон,  впоследствии  деятельный
участник Герценовской "Полярной Звезды",  известный  теоретик  новейшего
славянофильства - Николай Данилевский, М. Е.  Салтыков-Щедрин  и  долгое
время усердно посещавший пятницы Петрашевского Аполлон Майков.  Наконец,
к П. можно  причислить  двух  первоклассных  писателей,  которые  только
потому не попали в число подсудимых, что умерли раньше начала следствия: