бюджет 1710 г. фиксировал цифры необходимых расходов, в действительности
же они продолжали расти и не умещались  более  в  рамках  бюджета.  Рост
армии   теперь,   правда,   несколько   приостановился;   зато    быстро
увеличивались расходы на балтийский флот, на постройки в  новой  столице
(куда правительство в 1714 г. окончательно перенесло  свою  резиденцию),
на  оборону  южной  границы.   Приходилось   опять   изыскивать   новые,
сверхбюджетные  ресурсы.  Назначать  новые  прямые  налоги  было   почти
бесполезно, так как  и  старые  платились  все  хуже  и  хуже,  по  мере
обеднения населения. Перечеканка монеты,  казенные  монополии  также  не
могли дать больше того,  что  уже  дали.  На  смену  губернской  системе
возникает сам собою вопрос о восстановлении центральных учреждений; хаос
старых  и  новых  налогов,  "окладных",  "повсегодных"  и   "запросных",
вызывает необходимость консолидации прямой подати; безуспешное взыскание
налогов по фиктивным цифрам 1678 г. приводит к вопросу о новой  переписи
и об  изменении  податной  единицы;  наконец,  злоупотребление  системой
казенных монополий выдвигает вопрос о пользе для  государства  свободной
торговли и промышленности. Реформа вступает в свой  третий  и  последний
фазис: до 1710 г. она сводилась  к  накоплению  случайных  распоряжений,
продиктованных потребностью минуты; в 1708-1712 гг. были сделаны попытки
привести эти распоряжения в некоторую чисто внешнюю, механическую связь;
теперь возникает сознательное, систематическое стремление воздвигнуть на
теоретических основаниях вполне новую государственную постройку. Вопрос,
в какой степени сам П. лично участвовал в реформах  последнего  периода,
остается до сих пор еще спорным. Архивное изучение истории П. обнаружило
в  последнее  время  целую  массу  "доношений"  и  проектов,  в  которых
обсуждалось почти все содержание правительственных мероприятий П. В этих
докладах, представленных русскими и  особенно  иностранными  советниками
П., добровольно или по прямому вызову  правительства,  положение  дел  в
государстве и важнейшие меры, необходимые для его улучшения, рассмотрены
очень  обстоятельно,  хотя  и  не  всегда  на   основании   достаточного
знакомства с условиями русской действительности. П. сам читал многие  из
этих проектов и брал из них все то, что  прямо  отвечало  интересовавшим
его  в  данную  минуту  вопросам  -  особенно  вопросу   об   увеличении
государственных доходов и о разработке природных  богатств  России.  Для
решения более сложных государственных задач, напр. о торговой  политике,
финансовой  и  административной  реформе,  П.  не  обладал   необходимой
подготовкой;  его  участие  ограничивалось  здесь  постановкой  вопроса,
большею частью на основании словесных советов кого-либо из окружающих, и
выработкой окончательной редакции закона;  вся  промежуточная  работа  -
собирание материалов, разработка их и проектирование соответствующих мер
- возлагалась на  более  сведущих  лиц.  В  частности,  по  отношению  к
торговой политике, П. сам "не раз жаловался, что из всех государственных
дел для него ничего нет труднее  коммерции  и  что  он  никогда  не  мог
составить  себе  ясного  понятия  об  этом  деле  во  всей  его   связи"
(Фокеродт). Однако, государственная необходимость заставила его изменить
прежнее направление русской торговой политики - и важную роль  при  этом
сыграли советы знающих людей. Уже  в  1711-1713  гг.  правительству  был
представлен ряд проектов,  в  которых  доказывалось,  что  монополизация
торговли и промышленности в руках казны вредит, в конце  концов,  самому
фиску и что единственный способ увеличить казенные доходы от торговли  -
восстановление свободы торгово-промышленной деятельности. Около 1715  г.
содержание проектов становится шире;  в  обсуждении  вопросов  принимают
участие иностранцы, словесно и письменно внушающие царю и  правительству
идеи европейского меркантилизма - о необходимости для  страны  выгодного
торгового  баланса  и   о   способе   достигнуть   его   систематическим
покровительством национальной промышленности и торговле, путем  открытия
фабрик и заводов, заключения торговых договоров  и  учреждения  торговых
консульств за границей. Раз усвоив эту точку зрения, П. с своей  обычной
энергией проводит ее во множестве  отдельных  распоряжений.  Он  создает
новый торговый порт (Петербург) и насильственно переводит туда  торговлю
из старого (Архангельск), начинает строить первые искусственные  водяные
пути сообщения, чтобы связать Петербург с центральной Россией,  усиленно
заботится о расширении активной торговли с Востоком (после того  как  на
Западе его попытки в этом  направлении  оказались  малоуспешными),  дает
привилегии устроителям новых заводов, выписывает из-за границы мастеров,
лучшие орудия,  лучшие  породы  скота  и  т.  д.  Менее  внимательно  он
относится к идее финансовой реформы. Хотя и в этом отношении самая жизнь
показывает  неудовлетворительность   действовавшей   практики,   а   ряд
представленных  правительству  проектов   обсуждает   разные   возможные
реформы, тем не менее П. интересуется здесь лишь  вопросом  о  том,  как
разложить на население  содержание  новой,  постоянной  армии.  Уже  при
учреждении губерний, ожидая, после полтавской победы, скорого  мира,  П.
предполагал распределить полки между  губерниями,  по  образцу  шведской
системы. Эта мысль снова всплывает в  1715  г.;  П.  приказывает  сенату
рассчитать, во что обойдется содержание солдата и офицера,  предоставляя
самому сенату решить, должен  ли  быть  покрыт  этот  расход  с  помощью
подворного налога,  как  было  раньше,  или  с  помощью  подушного,  как
советовали разные "доносители".  Техническая  сторона  будущей  податной
реформы  разрабатывается  правительством  Петра,  а  затем  он  со  всей
энергией настаивает  на  скорейшем  окончании  необходимой  для  реформы
подушной  переписи  и  на  возможно  скорой  реализации  нового  налога.
Действительно, подушная подать увеличивает цифру прямых налогов с 1,8 до
4,6  миллионов,  составляя  более  половины  бюджетного  прихода   (81/2
миллионов). Вопрос об административной реформе интересует П. еще меньше:
здесь и  самая  мысль,  и  разработка  ее,  и  приведение  в  исполнение
принадлежит советникам-иностранцам (особенно Генриху Фику), предложившим
П. восполнить недостаток центральных  учреждений  в  России  посредством
введения шведских коллегий. На вопрос, что преимущественно  интересовало
П. в его реформационной деятельности,  уже  Фокеродт  дал  ответ  весьма
близкий к истине: "он особенно и со  всей  ревностью  старался  улучшить
свои военные силы". Действительно, в своем письме к сыну П. подчеркивает
мысль, что воинским делом "мы от тьмы к свету вышли, и (нас), которых не
знали  в  свете,  ныне  почитают".  "Войны,  занимавшие  П.  всю   жизнь
(продолжает Фокеродт), и заключаемые по  поводу  этих  войн  договоры  с
иностранными державами заставляли  его  обращать  внимание  также  и  на
иностранные  дела,  хотя  он  полагался  тут  большею  частью  на  своих
министров и любимцев... Самим  его  любимым  и  приятным  занятием  было
кораблестроение и др. дела, относящиеся к  мореходству.  Оно  развлекало
его  каждый  день,  и  ему  должны  были  уступать  даже  самые   важные
государственные  дела...  О  внутренних  улучшениях  в   государстве   -