судопроизводстве, хозяйстве, доходах и торговле - он мало или  вовсе  не
заботился в первые тридцать лет своего царствования,  и  бывал  доволен,
если только его адмиралтейство и войско достаточным  образом  снабжались
деньгами, дровами, рекрутами, матросами, провиантом и аммуницией".
   Тотчас после полтавской победы поднялся престиж России  за  границей.
Из Полтавы П. идет прямо на свидания с польским и прусским  королями;  в
середине декабря 1709 г. он возвращается в Москву, но в середине февраля
1710 г. снова ее покидает. Половину лета до взятия Выборга  он  проводит
на  взморье,  остальную  часть  года  -  в  Петербурге,  занимаясь   его
обстройкой и брачными  союзами  племянницы  Анны  Иоанновны  с  герцогом
Курляндским и сына Алексея с принцессой  Вольфенбюттельской.  17  января
1711 г. П. выехал из Петербурга в прутский поход, затем прямо проехал  в
Карлсбад, для леченья водами, и в  Торгау,  для  присутствия  при  браке
царевича Алексея. В Петербург он вернулся лишь к  новому  году.  В  июне
1712 г. П. опять покидает Петербург почти на  год;  он  едет  к  русским
войскам в Померанию, в октябре лечится в Карлсбаде и Теплице, в  ноябре,
побывав в Дрездене и Берлине, возвращается к  войскам  в  Мекленбург,  в
начале следующего 1713 г. посещает  Гамбург  и  Рендсбург,  проезжает  в
феврале через Ганновер и Вольфенбюттель в Берлин, для свидания  с  новым
королем Фридрихом-Вильгельмом, потом возвращается в С.-Петербург.  Через
месяц он уже в финляндском  походе  и,  вернувшись  в  средине  августа,
продолжает до конца ноября предпринимать  морские  поездки.  В  середине
января 1714 г. П. на месяц уезжает в Ревель  и  Ригу;  9  мая  он  опять
отправляется  к  флоту,  одерживает  с  ним  победу   при   Гангеуде   и
возвращается в Петербург 9 сентября. В 1715 г. с начала  июля  до  конца
августа П. находится с флотом на Балтийском море. В начале  1716  г.  П.
покидает Россию почти на два года; 24 января он  уезжает  в  Данциг,  на
свадьбу племянницы Екатерины Ивановны с герцогом мекленбургским; оттуда,
через Штеттин, едет в Пирмонт для леченья; в июне отправляется в  Росток
к галерной эскадре, с которою в июле появляется у Копенгагена; в октябре
П. едет в Мекленбург; оттуда в  Гавельсберг,  для  свидания  с  прусским
королем, в ноябре - в Гамбург, в декабре - в Амстердам,  в  конце  марта
следующего 1717 г. - во Францию. В июне мы видим его в Спа, на водах,  в
середине поля - в Амстердаме, в сентябре  -  в  Берлине  и  Данциге;  10
октября он возвращается в  Петербург.  Следующие  два  месяца  П.  ведет
довольно регулярную жизнь, посвящая  утро  работам  в  адмиралтействе  и
разъезжая затем по  петербургским  постройкам.  15  декабря  он  едет  в
Москву, дожидается там привоза сына Алексея изза границы и 18 марта 1718
г. выезжает обратно в Петербург. 30 июня  хоронили,  в  присутствии  П.,
Алексея Петровича; в первых числах июля П. выехал уже к флоту  и,  после
демонстрации  у  Аландских  островов,  где  велись  мирные   переговоры,
возвратился 3 сентября в Петербург,  после  чего  еще  трижды  ездил  на
взморье и раз в Шлиссельбург. В следующем 1719 г. П. выехал 19 января на
Олонецкие воды, откуда вернулся 3 марта. 1 мая он  вышел  в  море,  и  в
Петербург вернулся только 30 августа. В 1720 г. П. пробыл март месяц  на
Олонецких водах  и  на  заводах:  с  20  июля  до  4  августа  плавал  к
финляндским берегам. В 1721 г. он совершил поездку морем в Ригу и Ревель
(11 марта - 19 июня). В сентябре и октябре П. праздновал Ништадский  мир
в С.-Петербурге, в декабре - в Москве. В 1722 г. 15  мая  П.  выехал  из
Москвы в Нижний Новгород, Казань и Астрахань; 18 июля он  отправился  из
Астрахани в персидский поход  (до  Дербента),  из  которого  вернулся  в
Москву только 11 декабря. Возвратившись в С.-Петербург 3 марта 1723  г.,
П. уже 30 марта выехал на новую финляндскую границу; в  мае  и  июне  он
занимался снаряжением флота и затем  на  месяц  отправился  в  Ревель  и
Рогервик, где строил новую гавань.  В  1724  г.  П.  сильно  страдал  от
нездоровья, но оно не  заставило  его  отказаться  от  привычек  кочевой
жизни, что и ускорило его кончину. В феврале он едет  в  третий  раз  на
Олонецкие воды; в конце марта  отправляется  в  Москву  для  коронования
императрицы, оттуда совершает  поездку  на  Миллеровы  воды  и  16  июня
выезжает в С.Петербург; осенью ездит в Шлиссельбург, на Ладожский  канал
и Олонецкие заводы, затем в Новгород и в Старую Русу для осмотра соляных
заводов: только  когда  осенняя  погода  решительно  мешает  плавать  по
Ильменю, П. возвращается (27 октября) в С.-Петербург. 28 октября он едет
с обеда у Ягужинского на пожар,  случившийся  на  Васильевском  острове;
29-го отправляется водой в Сестербек и, встретив  по  дороге  севшую  на
мель шлюпку, по пояс в воде помогает снимать с ее  солдат.  Лихорадка  и
жар мешают ему ехать дальше; он ночует на месте и 2 ноября  возвращается
в С.-Петербург.  5-го  он  сам  себя  приглашает  на  свадьбу  немецкого
булочника, 16-го казнит Монса, 24-го празднует обручение дочери  Анны  с
герцогом Голштинским. Увеселения возобновляются по поводу выбора  нового
князя-папы, 3-го и 4-го  января  1725  г.  Суетливая  жизнь  идет  своим
чередом до конца января, когда, наконец, приходится прибегнуть к врачам,
которых П. до того  времени  не  хотел  слушать.  Но  время  оказывается
пропущенным и болезнь - неисцелимой; 22 января воздвигают  алтарь  возле
комнаты больного и причащают его, 26-го "для здравия" его  выпускают  из
тюрем колодников, а 28 января, в четверть шестого утра, П.  умирает,  не
успев  распорядиться  судьбой   государства.   Простой   перечень   всех
передвижений П. за последние 15 лет его жизни  дает  уже  почувствовать,
как распределялось время П. и его внимание между занятиями разного рода.
После флота,  армии  и  иностранной  политики,  наибольшую  часть  своей
энергии и своих забот П. посвящал Петербургу. Петербург  -  личное  дело
П., осуществленное  им  вопреки  препятствиям  природы  и  сопротивлению
окружающих. С природой боролись и гибли  в  этой  борьбе  десятки  тысяч
русских рабочих, вызванных на пустынную, заселенную инородцами  окраину;
с сопротивлением окружающих справился сам П., приказаниями  и  угрозами.
Суждения современников П. об этой его затее можно прочесть у  Фокеродта.
Мнения о реформе П. чрезвычайно расходились уже при его жизни. Небольшая
кучка  ближайших  сотрудников  держалась  мнения,  которое  впоследствии
Ломоносов формулировал словами: "он Бог твой,  Бог  твой  был,  Россия".
Народная  масса,  напротив,  готова  была  согласиться  с   утверждением
раскольников, что П. был антихрист. Те и другие исходили из того  общего
представления, что П. совершил, радикальный  переворот  и  создал  новую
Россию, не похожую на прежнюю. Новая армия, флот,  сношения  с  Европой,
наконец, европейская внешность и европейская  техника  -  все  это  были
факты, бросавшиеся в глаза; их признавали все, расходясь  лишь  коренным
образом в их оценке. То, что одни считали  полезным,  другие  признавали
вредным для русских интересов; что одни считали великой  заслугой  перед
отечеством, в том другие видели измену родным  преданиям;  наконец,  где
одни видели необходимый шаг вперед по пути прогресса, другие  признавали
простое  отклонение,  вызванное  прихотью  деспота.  Оба  взгляда  могли