более опасна была бездна между римлянами и италиками;  как  бы  предвидя
бедствие, обрушившееся 40 лет спустя на Италию, К. Гракх предложил  дать
союзникам права римского гражданства. Сенатская  партия  с  ожесточением
боролась против двух последних мероприятий. Против закона о колониях она
выставила трибуна  Ливия  Друза,  пытавшегося  привлечь  народ  на  свою
сторону неосуществимым предложением вывести колонии в  Италию,  а  также
жрецов, пугавших народ мнимыми предзнаменованиями роковых бедствий, если
ненавистная богам земля Карфагена будет заселена  Р.  гражданами.  Чтобы
помешать уравнению италиков с  римлянами,  сенатская  партия  возбуждала
эгоизм последних, пугая их, устами консула, что италики заберутся на  их
места в цирке и съедят предназначенный для них хлеб.  К.  Гракх  не  был
избран вновь  в  трибуны.  Вопрос  об  отмене  колонии  Юнонии  распалил
страсти; случайное насилие ликтора вызвало кровавое столкновение,  после
которого К. Гракх бежал из Рима и приказал рабу нанести ему  смертельный
удар. Деятельность аграрной  комиссии  была  приостановлена,  владельцам
выделенных наделов разрешено отчуждать их; но 3 года спустя после смерти
Кая Гракха была выведена первая Р. колония вне Италии - нынешний Нарбонн
в Южн. Франции. Эпоха реформ закончилась  и  обнаружила,  что  Рим,  как
выразился Ливий, был "одинаково неспособен выносить как пороки, которыми
он страдал, так и средства  их  врачевания".  Между  сенатом  и  форумом
разгорелась непримиримая борьба. Сенат заглушил насилием партию  реформы
и  вслед  за  этим  проявил   в   деле   Югурты   свою   подкупность   и
правительственную неспособность;  форумом  завладели  демагоги,  которым
идеи Гракхов послужили средством для  политической  борьбы.  Водворилась
смута, среди которой стала нарождаться новая власть. Эпоха в 90  лет  от
смерти  К.  Гракха  до   победы   Августа   может   быть   лучше   всего
характеризована словами Светония  о  предзнаменовании  в  Риме,  которым
предвещалось, что "природа готовит Р. народу царя": regem populo  romano
naturam parturire.
   Зарождение  императорской  власти.  В  этом  подготовлении   империи,
которое составляет господствующую черту последнего века до Р. Хр., можно
отметить   четыре   момента,   олицетворяемые   четырьмя   историческими
личностями. Первый момент  представляет  собой  одновременное  появление
демагога и генерала, не желающего быть под рукой сената,  и  союз  между
ними,  предвещающий  то   слияние   трибунской   власти   (potestas)   с
"империумом" консула, которое  составило  основу  императорской  власти.
Трибун 100 г., Апулей Сатурнин, возобновляет на  всех  пунктах  политику
Гракхов, превращая ее в простое орудие личного честолюбия:  он  проводит
закон аграрный,  закон  фрументарный,  в  силу  которого  модий  пшеницы
выдавался гражданам за 5/6 асса, т. е. почти даром, закон колониальный и
закон о величии Р. народа (de majestate), доводивший до  крайности  идею
народовластия  и  обративший  ее  в  средство   истреблять   противников
политическими процессами. Этот закон  был  предвестником  основанных  на
доносах политических процессов времен империи. Аграрный закон  Сатурнина
имел целью наградить землей солдат Мария, победивших кимвров и тевтонов.
В лице Мария войско и его полководец выступают  в  Р.  истории  в  новой
роли. Оскудение крестьянства и убыль в людях от  поражений  Р.  легионов
северными  варварами  побудили  Мария  принимать   на   военную   службу
пролетариев:  преобразованный  военный  строй  придал  легиону   большую
сплоченность,    символом    которой    является    серебряный     орел;
продолжительность походов теснее  связала  легионы  с  полководцем.  Сам
Марий, под влиянием страха, внушенного Риму кимврами  и  тевтонами,  был
избираем 4 раза подряд  консулом;  честолюбие  "нового  человека"  (homo
novus) разыгралось, и в 100 г. он стал добиваться, в союзе с Сатурнином,
шестого консульства. Скоро, впрочем, Марий, робкий в сенате,  отступился
от своих союзников, а  с  их  смертью  от  руки  враждебной  им  партии,
кончилась, на время, и политическая роль Мария. Она возобновилась 12 лет
спустя, и опять в союзе с трибуном. Союзническая война дала  возможность
Марию снова отличиться; он выступил после нее соперником консула  Суллы,
которому поручена была война против Митридата.
   С помощью трибуна Сульпиция Руфа, Марий одержал  верх,  но  Сулла  не
захотел уступить ему  команду  и  повел  свое  войско  на  Рим.  Процесс
отчуждения римского войска от народа завершился: впервые  в  Р.  истории
войско отказывается повиноваться народному собранию и занимает  Рим  как
неприятельский город. Марий и его приверженцы принуждены были бежать, но
после отплытия Суллы в Азию они снова  завладели  Римом;  Марий  стал  в
седьмой  раз  консулом  и  над  сенатской  партией  разразилась   первая
проскрипция. Победив Митридата, Сулла побеждает в Италии  своих  врагов,
подвергает их, в свою очередь, проскрипции, разоряет целые города, чтобы
населить их своими солдатами, и захватывает  неограниченную  власть  над
Римом,  в  звании  пожизненного  (perpetuus)   диктатора   (81).   Сулла
олицетворяет собой второй момент в возникновении  императорской  власти.
Войско сыграло в его лице решающую роль в судьбе  Рима:  "империум"  над
войском обратился в "империум" над республикой,  и  даже  не  в  обычной
форме Р. магистратуры.  Но  Сулла  еще  не  ищет  императорской  власти;
вынужденный захватить власть, он оставляет ее при первой  возможности  и
удаляется в частную жизнь. Мало того: он пользуется своей властью, чтобы
укрепить республику  на  более  прочных  основах.  Сулла  принадлежал  к
сенатской партии, он возвысился в борьбе с партией форума;  естественно,
что он поставил сенат в центре Р. политического строя. Виновниками  всех
политических потрясений в Риме за последние 50 лет являлись трибуны;  их
роль  Сулла  и  хотел  свести  до  первоначальной  незначительности.  Он
поставил их в полную зависимость от сената; они не  только  должны  были
заручиться  дозволением  сената,  чтобы  внести  какое-либо  предложение
(рогацию) в народное собрание, но могли быть избираемы только  из  числа
сенаторов и лишались права занимать после трибуната курульные  должности
претора и консула. Эти ограничения  трибуната  были,  вместе  с  тем,  и
ограничениями трибут-комиций, в интересах сената. Сенат, пострадавший от
проскрипций, был пополнен всадниками и доведен до 600 человек; ему  было
возвращено право, отнятое  у  него  Каем  Гракхом,  составлять  судебное
присутствие в процессах над провинциальными магистратами.
   Ограничивая судебную  деятельность  комиций,  Сулла  организовал,  на
подобие quaestio perpetua de pec. rep., постоянные суды по разным другим
преступлениям  (de  sicariis  et  veneficis),  чем   расширил   судебную
деятельность сенаторов. Чтобы обеспечить  приток  свежих  сил  в  сенат,
Сулла увеличил число преторов до 8, а квесторов - до 20. Консулов  Сулла
обязал проводить год своего консульства в  Италии,  во  избежание  таких
столкновений, какое было у него с Марием. Этим Сулла ослабил авторитет и
военный характер консульства. Организация Суллы не долго  его  пережила:
трибуны были слишком заинтересованы  в  восстановлении  своей  власти  и