Более значительна ярмарка в с. Юнаковки. Большой отпуск хлеба со  ст.
Курской сев. жел. дор. Ворожбы (6536 тыс. пд.)  и  Новоселок  (946  тыс.
пд.).  Железные  дороги  пересекают  С.  уезд  на  протяжении  114  вер.
Врачебная помощь: 6 больниц на 128 кров., 1 аптека; 4 богадельни  на  37
чел. Школ (1898-99) в уезде (искл. г. С.): в зашт. г. Белополье 6, с 953
учен. (763 мал. и 190 дев.), в селениях - 73 земских,  с  6789  учеников
(5056 мал. и 1733 дев.), 55 церк. приход. и 9 шк. грамоты, с 3417  учащ.
(2413 мал. и 1004 дев.). В с. Искрисковщине Михайловская казен. 1  разр.
низш. сед. юз. школа. Харьк. общ. сел. хоз. и сел.  хоз.  промышленности
имеет в с. Морочах опытное поле. Земский бюджет за 1898 г.: доход-255895
р., расход-217529 р., из них  на  земское  управление  -  17164  р.,  на
врачебную часть-75778 р., на народное образование- 63670 р. Д. Р.
   Сунна  (сонна,  сюнна)  -  арабское  слово,  означающее  "обычай",  в
особенности обычай установившийся в мусульманской общине по отношении  к
какому-либо религиозному или юридическому моменту. Чаще  всего,  однако,
"С." является у мусульман синонимом  термина  "хадис",  т.  е.  означает
предание о Мохаммеде, о его поступках и изречениях. Сам Мохаммед  считал
себя  обыкновенным  человеком  и  признавал  непогрешимость  только   за
божественным откровением (Кораном); но так как он, по его  словам,  имел
частые общения с Богом, то для верующих естественно было заключить,  что
и все личные действия и мнения пророка  заслуживают  подражания,  должны
сделаться С., законным обычаем. Восточный человек требует от религии  не
только разрешения догматических или этических запросов: он  ждет  от  ее
практического руководства и в области гигиены, и в области повседневных,
обыденных поступков, хотя бы даже таких, как способ стрижки волос  и  т.
п. Божественное откровение, содержащееся в Коране, не дает ответа на все
мельчайшие запросы жизни: Коран даже догматическую  сторону  религии  не
вполне  ясно  формулирует;  отсюда  необходимость  собирать  предания  о
Мохаммеде, указывающие, как он сам поступал или  советовал  поступать  в
каком-нибудь житейском случай, или как он толковал известное  откровение
Корана. Эта необходимость почувствовалась тотчас же после его смерти,  и
еще более - со времен Османа, когда обострилась  борьба  сект,  а  ислам
успел   уже   широко   распространиться   среди   персов,   которые,   в
противоположность  индифферентным  арабам,  особенно   живо   испытывали
потребность представить себе догматы новоусвоенной религии  в  стройных,
систематических формулах и  точнее  определить  практические,  житейские
предписания Корана, возникшие в совершенно чуждой для персов  варварской
арабской обстановки. Обращались за справками к  друзьям  и  сподвижникам
Мохаммеда (сахабам): Абу  Хорейре  (ум.  677),  Орве,  Икриме  и  многим
другим, а те давали сообщения  не  только  истинные,  но  и  сознательно
вымышленный,  что,  напр.,  видно  из  чудесных,  физически  невозможных
подробностей (имам Шафий, ум. в 820  г.,  прямо  признавал,  что  обман,
содействующий славе и росту ислама, нравственно дозволителен). Слушатели
сахабов (у одного Абу Хорейры их было до 800), ученики слушателей  и  т.
д.,  люди  разных  национальностей,  преимущественно  персы,  продолжали
хранить усвоенные хасиды и изобретать новые, посредством которых  иногда
сознательно, а чаще бессознательно производилось  примирение  грубоватой
догматики Корана с более тонкими и более философскими доктринами прежней
религии новообращенных покоренных народов  и  приноровление  предписаний
полукочевого, первобытного  ислама  к  нормам  развитой,  цивилизованной
жизни. В короткое время мусульманский мир наполнился  необъятной  массой
преданий; они сплошь и рядом противоречили  духу  Корана,  противоречили
одно другому - и в то же время претендовали на  законодательную  силу  в
области существеннейших пунктов мусульманского вероучения и самых важных
юридических    отношений.    Хранились    предания     профессиональными
передатчиками  (мохаддисами),   очень   часто   самозваными   и   всегда
бесконтрольными,  и  сообщались  устно;  каждое  предание  должно   было
сопровождаться иснадом (букв. "опорой"), т. е. цепью  имен  передатчиков
("это я слышал от такого то, а тот от такого-то, и т. д., а последний  -
от такого-то сахаба"), и хадис без иснада считался не  имеющим  законной
силы. С течением времени иснад делался длиннее  и  труднее  для  устного
запоминания, так что в конце I в. Гижры при  изучении  хадисов  допущены
были  вспомогательные  записи;  из  таких  записей  разного  содержания,
сгруппированных около имени одного какого-нибудь  передатчика  (это  так
паз. "моснады") или касающихся одного  какого-нибудь  пункта,  слагались
целые  тетради,  чуждые  научной  систематизации  или  критики.  В  виду
общественной важности хадисов халиф Омар II  (717-719)  -  один  из  тех
немногих Омейядов, которые принимали к сердцу интересы ислама, - задумал
составить свод  хадисов  и  упорядочить  их,  но  кратковременность  его
царствования помешала ему что-либо сделать. Задача эта была осуществлена
имамами -  отчасти  арабами  (как  Малик),  а  больше  персами,  которые
собственно   и   создали   мусульманскую   догматику.   "Торная   тропа"
(аль-Моватта), Медика ибн-Анаса (715 -  795),  старавшегося  быть  очень
строгим в выборе предание, считается у  мусульман  первым,  по  времени,
каноническим  сборником  хадисов.  "Торная  тропа"  не  есть  специально
сборник преданий о Мохаммеде: это - целый  corpus  juris,  источник  так
наз. маликитского права, где почти при каждой главе,  сверх  выписок  из
Корана и сообщений  об  установившейся  мединской  практике,  приводятся
соответствующие  юридические  хадисы.  Второй,  и  притом  знаменитейший
канонический сборник хадисов составлен имамом Абу-Абдаллахом  аль-Бохери
(810-870) около 840,  г,  и  называется  "Сахых"  (="Истинный").  Это  -
исключительно сборник преданий,  юридических,  обрядовых,  исторических,
этических; они расположены систематически, по главам, преимущественно  в
том же порядке, как и юридические сочинения (очищение, молитва, весть  и
т. д.). Число преданий, собранных  Бохарием  во  время  его  многолетних
странствований по мусульманской Азии, достигало 600000,  но  он  внес  в
свой  "Сахых"  только  7275,  признанных  им  за   подлинные.   Критерий
подлинности у Бохария - самый примитивный: для него важно не  содержание
предания и его соответствие с Кораном и историей, а иснад, и если в цепи
передатчиков названы исключительно авторитетные имена, то такое предание
признается  за  неподдельное.  Современная  европейская  наука  видит  в
громадном большинство преданий "Сахыха" несомненную подделку  (в  Европе
"Сахых" изд. Крель, Лейд., 1862-1868; вост. изд.
   - Булак, 1280, 1282,  Каир,  1305,  1307,  1312,  Дели,  1270,  1289,
Бомбей. 1269 и т. д. : комментарий - Навави; статья Креля - в "Z. D.  М.
G.",  IV;  Гольдциэр,  "Muhamm.  Studien",  т.  II,   235-245).   Ученик
аль-Бохария, Мослим Нишабурский (817875), из 300000 собранных  им  вновь
хадисов признал за подлинные 12000 и составил из них сборник,  тоже  под
заглавием "Сахых". У Мослима, в сущности, дан такой же материал, как и у
Бохарии, но извлечен он из других источников; в распределении  материала