хор, а потом следовал диалог актера с хором. При этом актер мог являться
в  нескольких  ролях  подряд,   надевая   маски,   изобретение   которых
приписывается тому же  Феспиду,  таким  образом  получалась  возможность
изобразить частью в прологе, частью в хоре и в диалогах актера с  хором,
цельное  развитие  действия,  в  котором  участвовало   несколько   лиц.
Нововведение  Феспида  постепенно  совершенствовалось  преемниками   его
(Херил, Фриних, Аристий и др.). Высшего  своего  развитая  греческая  Т.
достигла при Эсхиле, Софокле и Еврипиде. В их Т. участвуют уже несколько
актеров,   объем   и   значение   хоровых   песен   ограничены;    сцена
усовершенствована введением декораций, машин и костюмов для актеров.  По
воззрениям древних греков, над жизнью  людей  тяготеет  неумолимый  рок.
Отсюда  возникают  противоречия  между   личностью,   ее   нравственными
стремлениями или страстями - и слепой силой,  управляющей  миpoпoрядком.
Нарушение установленного высшей силой  порядка  составляет  вину  героя,
независимо  от  нравственного   или   безнравственного   характера   его
стремлений;  последствием  этой  вины  являются  страдания,  которые   и
примиряют  с  героем   высшую   мировую   силу-судьбу,   Цель   Т.,   по
Аристотелю-очищение посредством  страданий  погрешившего  против  высшей
силы  героя.  В  новой  литературе,  со  времен  Шекспира,   понятие   о
трагическом   видоизменилось   вместе   с   новыми   представлениями   о
нравственном  миpoпoрядке.  В  отличие  от  древней  Т.,  называемой  Т.
объективной  или  Т.  положения  и  судьбы,  новая  Т.   называется   Т.
субъективной или характеров. Здесь  трагизм  заключается  во  внутреннем
мире героя, в его полном  противоречий  характере.  Из  древних  лишь  у
Софокла уже видны стремления к индивидуализации героя; в этом  отношении
его Т. приближаются к новейшим. О дальнейшем развитии  Т.  см.  Драма  и
Русская драма. Ср. Boltz, "Die Idee des Tragischen" (Геттинг., 1836); R.
Zimmermann, "Ueber das Tragische und die Tragodie" (Вена, 1855),  Daboc,
"Die Tragik vom Standpunkt  des  Optimismus"  (Гамб.,  1885);  Glinther,
"Grundzuge der tragischen Kanst, aus dem Drama der Griechen  entwickelb"
(Лпц., 1885); Lipps, "Der  Streit  Uber  die  Tragodie"  (Гамб.,  1891);
Siebenlist, "Schopenhauers Philosophie  der  Tragodie"  (Пресб.,  1880);
Volkelt, "Aesthatik des tragischen" (Мюнх.,  1897,  рус.  пер.  в  "Пед.
Сборн.", 1899).
   Трагикомедия  (греч.)  -  драматическое   произведение,   в   котором
трагический сюжет изображен в комическом виде или  которое  представляет
беспорядочное нагромождение трагич. и комич. элементов.
   Традиция (traditio, передача) - установление фактического  господства
над  вещами  со  стороны  их  прежнего  владельца   в   пользу   нового,
приобретающего их в собственность или владение. Юристы думают,  что  для
приобретения вещного права,  т.  е.  для  установления  непосредственной
юридической связи лица  с  вещью,  совершение  Т.  является  неизбежным,
логическим требованием.  Обязательственная,  личная  связь  кредитора  с
должником может быть установлена одним  только  соглашением  (договором)
этих лиц между собой; но для установления вещного права  необходимы  два
акта - договор и фактическое установление отношения к  вещи,  т.  е.  Т.
Опорой для этого рассуждения служат выражения римских юристов в Cod.  П,
3, 20 и Dig. 41, 1, 31 pr. По отношению к разного рода вещам эта  теория
имеет,  однако,  неодинаковое  значение.  Необходимость  акта   Т.   для
приобретения недвижимостей имела место лишь тогда,  когда  владение  ими
являлось лучшим обеспечением бесспорности приобретения или давало особые
выгоды при защите - например в древнем праве, когда фактическое владение
имело гораздо больше значения, чем  укрепляющие  его  акты  приобретения
(beati possidentes), или при  такой  организации  способов  приобретения
вещных прав, когда официальные акты  приобретения  не  имеют  надлежащей
бесспорности или парализуются иными  фактами  (давностью).  Так  было  в
Риме,  где  вовсе  не  существовало   официальной,   публичной   системы
укрепления вещных прав; отчасти это имеет место до сих пор в России, где
приобретение  по  акту  может  быть  парализовано  правами   давностного
владельца. При  существовании  той  системы  укрепления,  которая  носит
название "ипотечной", соглашение отчуждателя и прибретателя вещных прав,
сделанное в присутствии  суда  или  должностного  лица  и  записанное  в
вотчинную книгу, несравненно лучше гарантирует права приoбpетателя,  чем
реальная Т. владения. Старые формы реальной Т., напр. ввод во  владение,
инвеститура, отказ, не имеют,  поэтому,  в  современном  западном  праве
никакого значения. Что касается  движимостей,  то  по  отношению  к  ним
невозможно,  без  крайнего  стеснения  оборота,  установление  публичных
способов приобретения; поэтому при  их  приобретении  традиция  получает
значение гораздо большее чем договор, служащий основанием для  обладания
ими.  И  римские  юристы,  строго  проводившие   единство   в   способах
приобретения и  защиты  недвижимостей  и  движимостей,  принуждены  были
иногда отступать от своей точки зрения. Передаче вещей, сопровождавшейся
ошибочным  представлением  об  основании   Т.,   они   иногда   сообщали
юридическую силу, или укрепляя приобретение, сделанное путем  такой  Т.,
если ошибка была несущественна (Dig. 41, 1, 36), или заменяя  виндикацию
кондикциямя, как напр. при Т. недолжного. В западном праве приобретателю
движимых вещей  по  Т.  (добросовестному  владельцу)  всегда  отдавалось
предпочтение перед уполномоченным на них в силу  более  важного  титула.
При современной быстроте оборота с  движимостями  требовать  от  каждого
отчуждателя их не только факта обладания вещами,  но  и  титула,  крайне
затруднительно. Поэтому современные западные законодательства - даже те,
которые, как французское, считают договор  купли-продажи  создающим  для
покупателя, в силу самого факта соглашения,  право  собственности,  -при
продаже одной и той же вещи двум разным  лицам  отдают  предпочтение  не
тому покупателю, который заключил договор  раньше,  а  тому,  кому  вещь
передана. И по русскому праву недвижимость, проданная двум разным лицам,
принадлежит совершившему купчую крепость раньше (ст. 1509, т. X, ч.  1),
а движимость - тому, кому вещь передана (ср.  ст.  534  и  1510).  Чтобы
помирить  "логическое"  требование  неизбежности  Т.  для   приобретения
вещного права с отступлениями от него в  истории  и  современном  праве,
немецкие юристы создали учение о Т., как  абстрактном  вещном  договоре.
Под Т., как способом установления вещных прав, они  разумеют  соглашение
отчуждателя и приoбpетателя  вещи,  выразившееся  или  в  реальном  акте
вручения вещи, обозначающем намерение с одной стороны передать право  на
вещь, с другой - принять его, или в  таком  действии,  которое  сообщает
реальную власть над вещью в силу  своих  юридических  свойств.  Под  это
последнее определение подходит обнаруженное перед судом и  занесенное  в
ипотечные книги соглашение отчуждателя и  приобретателя  о  переходе  от
одного к другому права собственности.  Так  как  этот  "вещный  договор"
действителен без предшествующего договора купли-продажи, мены, дарения и