французской - признается характерной чертой Э.: остроумная,  чаще  всего
личная насмешка. Еще Буало определял Э., исходя из  этого  основного  ее
свойства: L'epigramme, plus libre en son cours plus borne, N'est souvent
qu'un bon mot de deux rimes orne.
   Франция,  классическая  страна  литературного  остроумия,  начиная  с
Клемана Маро выставила ряд  превосходных  эпиграмматистов,  произведения
которых  цитируются  до  сих  пор.  Каждая  вспышка   литературной   или
политической борьбы отражалась во множестве легких, ядовитых, остроумных
стишков, не щадивших никого и ничего. Наиболее известны  Э.  Ла-Фонтэна,
Расина, Вольтера, Жан-Батиста  Руссо,  Лебрэна;  некоторых  писателей  -
напр. Пирона - увековечили только их Э. Культ искусственности вел в свое
время во Франции к преувеличенной оценке Э.; теперь она  стала  на  свое
место. Русский  XVIII  век,  с  его  подражанием  французам,  представил
длинный ряд искусственных Э. с весьма натянутым остроумием  и  неудачной
игрой слов; их писали все  поэты  -  Фонвизин,  Третьяковский.  Капнист,
Аблесимов, Богданович, Ломоносов,  Державин.  Живою  и  сильной  явилась
бойкая Э. Пушкина; были удачные Э. и у Лермонтова. Позже были  известны,
как эпиграмматисты. Соболевский, Алмазов, Минаев. А. Горнфельд.
   Эпиграф (греч. epigrajh - надпись)  -  цитата,  помещаемая  во  главе
сочинения или части его с целью указать его дух, его смысл, отношение  к
нему автора и т. п. Смотря по литературному и общественному  настроению,
Э. входили в моду, становились манерой, выходили из употребления,  потом
воскресали. В первой половине прошлого века  ими  охотно  блистали,  как
выражением начитанности и уменья применить чужую мысль в  новом  смысле.
Известны Э. к "Esprit des Lois" Монтескье
   - "Prolem sine matre  creatam",  к  "Histoire  naturelle"  Бюффона  -
"Naturam amplectimur omnem", Э. девизы Руссо ("Vitam  impendere  vero"),
Бернарден-де СенПьера ("Miseris succurrere disco"). У  нас  известны  Э.
Пушкина ко второй главе "Евгения Онегина" - "О, rus. О, Русь", Гоголя  к
"Ревизору" - "Неча на зеркало пенять, коли рожа крива", Льва Толстого  к
"Анне Карениной" - "Мне отомщение и Аз воздам", Тургенева к  "Фаусту"  -
"Entbehren sollst du, sollst entbehren", Достоевского к "Бесам", Шиллера
в "Песне о колоколе" (и Герцена  к  "Колоколу"):  "Vivos  voco,  mortuos
plango, fulgura frango".
   А. Горнфельд.
   Эпиграфика  (от  греч.  epigrajh  -  "надпись")  -  название  научной
дисциплины, занимающейся изучением надписей.
   Эпиктет - фидософ-стоик, живший в конце I и начале II века по Р.  Хр.
Родился в Фригии; был рабом  вольноотпущенника  Эпафродита;  обучался  в
Риме стоической философии у Музония Руфа, к  которому  питал  величайшее
уважение; в 94-м году при Домициане был изгнан из Рима согласно декрету,
запрещавшему пребывание в Риме философских школ; удалился в Никополис  в
Эпире и открыл здесь  школу.  Жизнь  Э.  во  всем  согласовалась  с  его
учением; в своем презрении ко всему внешнему он шел так далеко,  что  не
позаботился  сообщить  потомству  ни  своего  имени   (Эпиктет   -   это
прилагательное, означающее раба), ни своего учения; подобно Сократу,  он
ничего не писал. Жил в крайней бедности. Глиняная лампа, при свете  коей
он работал, после смерти была куплена богачом  за  3000  драхм.  Э.  был
хромым; может быть это обстоятельство послужило  к  созданию  известного
анекдота о том, что Эфиальт сломал Э. ногу ради забавы.  Цельз,  приводя
слова Э.: "ты мне сломаешь ногу" и "ведь  я  тебе  говорил,  что  ты  ее
сломаешь", восклицает: "Разве ваш Христос  среди  своих  мучений  сказал
что-нибудь столь прекрасное". На это Ориген отвечал: "Наш Бог ничего  не
сказал, а  это  еще  прекраснее".  Эпиктетом  увлекался  император  Марк
Аврелий. Арриан по отношению к Э. занимает такое же место, как Ксенофонт
- по отношению к  Сократу.  Appиан  записывал  слова  Э.  и  передал  их
потомству в двух сочинениях: "Беседы", в восьми книгах, из коих  до  нас
дошли четыре, и "Руководство" Э. Оба произведения  принадлежат  к  числу
возвышеннейших  и  благороднейших  моральных   произведений.   Простота,
ясность и благородство произведений Э. производили  такое  влияние,  что
чтение сочинений этого язычника, столь,  впрочем,  близкого  по  духу  к
христианской нравственности, было  весьма  распространено  в  монастырях
первых веков христианской эры. 400 лет по смерти Э. из Афин был  изгнан,
согласно декрету императора Юстиниана (529 г.), запрещавшему  пребывание
философов в Афинах, Симплиций, последний греческий философ. В числе  его
сочинений наиболее  видное  место  занимает  читаемый  и  до  настоящего
времени "Комментарий на Руководство Э.". Сочинения Арриана  и  Симплиция
представляют главнейший материал  для  суждения  о  философии  Э.  Э.  -
типичнейший  представитель  стоицизма,  хотя   некоторые   исследователи
(Целлер) и указывают на то, что Э., в своем презрении к точному  знанию,
следовал более за циниками, чем за стоиками, а в нравственном его учении
заметен менее резкий, горделивый и само удовлетворенный тон, чем обычный
для стоицизма; именно вторая  из  указанных  особенностей  -  стоический
аскетизм, понимаемый совершенно  особенным  образом,  -  сближает  Э.  с
христианскими  писателями.  Напрасно  было  бы  искать  у   Э.   научных
исследований или доказательств известных положений; он  не  интересуется
ни логикой, ни физикой, ни даже теоретическим обоснованием этики.  Он  -
проповедник моралист; наука имеет  для  него  ценность  лишь  постольку,
поскольку ею можно воспользоваться для  целей  нравственной  жизни,  для
того, чтобы сделать человека свободным и счастливым. На первом  плане  в
философии  Э.  стоит  вера  в  Божество  и  Провидение;  душа   человека
представляется ему  частью  Божества,  находящейся  с  ним  в  единении.
"Каждое движение души Бог чувствует как свое собственное" ("Беседы",  1,
14). Место доказательств у Э. занимает внутреннее  убеждение.  "Хотя  бы
многие - говорит Э., обращаясь к ученикам, - и были слепы,  но  все  же,
может быть,  среди  вас  найдется  один,  который  за  всех  споет  гимн
Божеству. И чего же иного ждать от хромого старика, как не  хвалы  Богу?
Если б я был соловьем, то делал бы то, что свойственно соловью; если б я
был лебедем, то делал бы свойственное лебедю; но  я  разумное  существо,
поэтому и должен хвалить Бога; это мое дело, и я не покину своего поста,
пока жив, и вас буду призывать к тому же  делу"  ("Бес.",  1,  16).  Вот
характерное для Э. место, определяющее его отношение к знанию, а также к
политеизму греков и к монотеизму греческой философии. Для Э. было  ценно
сознание  Божества  и  проведение  этого  сознания   в   жизни,   а   не
теоретические о нем размышления. Точно то же следует сказать и об этике:
Э. берет нравственность как непосредственно данный факт сознания,  общий
всем людям и по своему содержанию  вытекающий  из  веры  в  Божественное
начало. Общее сознание нуждается в некотором выяснении,  мнение  следует
отделить от истины, и это возможно путем  определения  общих  понятий  и
подведения под них частных, т. е. путем того диалектического процесса, к