Эсxатология - учение о последних вещах,  о  конечной  судьбе  мира  и
человека - искони занимала религиозную мысль. Представления о  загробном
существовании  -  томлениях  в  подземном  царстве  мертвых,   мучениях,
странствованиях в призрачном мире или упокоении и  блаженстве  в  стране
богов  и  героев  -  распространены  повсеместно  и  имеют,  повидимому,
глубокие  психологические   корни.   По   мере   проникновения   религии
нравственными идеями, появляются и  представления  о  загробном  суде  и
возмездии,  хотя  религия  стремится  обеспечить   верующему   загробное
блаженство помимо его  нравственных  заслуг-посредством  заклинаний  или
иных религиозных средств, как мы видим это у египтян, а  впоследствии  у
греков  или  у  гностиков.  Наряду  с  вопросом   о   судьбе   единичной
человеческой личности может возникнуть вопрос и о конечной судьбе  всего
человечества и всего мира - о "кончине Mиpa", напр. у древних  германцев
(сумерки  богов),  или  в  парсизме  (хотя   трудно   определить   время
возникновения его эсхатологии), или, наконец, у евреев,  мусульман  и  в
христианстве.  У  ветхозаветных  евреев   индивидуальная   Э.,   т.   е.
совокупность представлений о загробном существовании отдельной личности,
вытесняется  из  области  собственно  религиозного   интереса,   который
сосредоточивается  на  Э.  национальной  или  универсальной,  т.  е.  на
представлениях о конечной судьбе Израиля, народа Божия, а следовательно,
и дела Божия на земле. В народных верованиях  таким  концом  естественно
являлось возвеличение Израиля и его национального царства,  как  царства
самого Ягве, Бога Израиля, и Его Помазанника или Сына - народа  Израиля,
олицетворяемого в царе, пророках, вождях, священниках. Пророки вложили в
представление о царстве Божием высшее духовное содержание.  Это  царство
не может иметь исключительно национальное значение: его осуществление  -
конечная реализация святой воли Божией на земле  -  имеет  универсальное
значение для всего мира, для всех народов. Оно определяется прежде всего
отрицательно, как суд  и  осуждение,  обличение  и  ниспровержение  всех
безбожных языческих царств и вместе с тем всей человеческой  неправды  и
беззакония. Этот  суд,  по  своей  универсальности,  касается  не  одних
язычников, врагов Израиля: он начинается с дома Израиля, и, с этой точки
зрения,  все   исторические   катастрофы,   постигающие   народ   Божий,
представляются знамениями суда Божия, который оправдывается самой  верой
Израиля, является  божественнонеобходимым.  С  другой  стороны  конечная
реализация царства определяется положительно, как спасение и жизнь,  как
обновление,  касающееся  духовной  природы  человека  и  самой   внешней
природы. Во время пленения вавилонского и после него Э. евреев  получает
особенно глубокое и богатое развитие, вместе с мессианическими чаяниями.
Со II в. в апокалиптической литературе с  нею  соединяются  верования  и
представления о  личном  бессмертии  и  загробном  возмездии.  Различные
памятники этого периода отличаются  разнообразием  представлений;  можно
говорить  об  апокалиптических  преданиях,  а  не  об   апокалиптическом
предании. Одни памятники говорят о личном Мессии, о воскресении мертвых,
о пророке последних времен; другие об  этом  умалчивают.  Тем  не  менее
постепенно,   вплоть   до   христианских   времен   (и    впоследствии),
вырабатывается  определенный  комплекс  апокалиптических  представлений,
которые вошли и в христианскую Э. Изучая систематически, начиная  со  II
в. до Р. Хр., представления евреев о "последних вещах", можно принять  в
общем следующую схему: 1) скорби и казни, бедствия и знамения  последних
времен, видимое торжество язычников, нечестивых и  беззаконных,  крайнее
напряжение зла и  неправды,  предшествующее  "концу"  (безусловно  общая
черта всех апокалипсисов); 2) в широких кругах распространенное ожидание
пророка, предтечи великого "дня Господня", Илии (Малахия; Втор. 18,  15;
Mф. 16, 14, Иоан. 6,  14);  3)  появление  самого  Мессии  (не  во  всех
памятниках), последняя борьба вражьих сил против царства Божия и  победа
над  ними  десницей  Мессии  или  самого  Бога;  во  главе  вражьих  сил
помещается иногда богопротивный царь (впоследствии - антихрист) или  сам
Велиар; 4) суд и  спасение,  обновление  Иерусалима,  чудесное  собрание
рассеянных сынов Израиля и  начало  благодатного  царства  в  Палестине,
которое имеет продлиться 1000 (иногда 400) лет, -так называемый хилиазм;
перед началом этого "тысячелетнего царства" праведные имеют воскреснуть,
дабы принять участие в его блаженстве (в некоторых апокалипсисах  Meccия
умирает, причем разыгрывается последний эпизод  борьбы  Бога  с  вражьей
силой); 5) за концом истории, по совершении времен, некоторые говорят  о
конце мира - обновлении вселенной.  "Последняя  труба"  возвещает  общее
воскресение и общий суд, за которыми следует вечное блаженство праведных
и вечная мука осужденных.  Иные  представляли  себе  самую  вечность  по
аналогии времени и мечтали о всемирном Иудейском царстве, со столицей  в
Иерусалиме. Другие мыслили грядущее царство славы как полное  обновление
неба и земли, как реализацию божественного порядка,  упразднение  зла  и
смерти,  которому  предшествует  огненное  крещение  вселенной.  С  этим
связывается представление  о  двойном  воскресении:  первое  воскресение
праведных,  при  начале  тысячелетнего   царства-седьмого   тысячелетия,
седьмого космического дня, субботы Господней, которой кончается история,
второй суд  и  второе  общее  воскресение  -  конеч.  цель  космического
процесса.
   Изучение христианского апокалипсиса  показывает,  каким  образом  эти
представления  еврейской  апокалиптики  были  усвоены   и   переработаны
церковью первого века. "Евангелие царствия" непосредственно примыкает  к
проповеди  Иоанна  Крестителя,  в  котором  видели  Илию,  предтечу  дня
Господня. "Покайтесь,  ибо  приблизилось  царство  небесное"  -так  учил
Иоанн, так учили и апостолы при жизни  Иисуса.  И  в  той,  и  в  другой
проповеди царство Божие, как совершенное осуществление  воли  Божией  на
земле ("яко на небеси"), сознается прежде всего как суд, но вместе и как
спасете. Оно приблизилось, пришло, хотя и без  видимой  катастрофы;  оно
уже среди людей, в лице Иисуса, который сознает себя  единородным  Сыном
Божиим, помазанным  Духом,  и  именуется  "Сыном  человеческим"  (как  у
Даниила или в книге Еноха), т. е. Мессией,  Христом.  Мессия  вмещает  в
себе царство, является  его  средоточием,  носителем,  сеятелем.  В  нем
осуществляется Новый Завет
   -  внутреннее,  совершенное  соединение  божеского  с   человеческим,
залогом  которого   служит   то   единственное   в   истории   интимное,
непосредственное соединение личного самосознания с Богосознанием,  какое
мы находим у Иисуса Христа и только у Него. Внутренняя духовная  сторона
царства Божия в человечестве находит здесь свое полное осуществление:  в
этом смысле царство Божие пришло, хотя и не явилось еще в полноте  своей
славы, Иисус Христос есть "суд миру  сему"  -  тому  миру,  который  "не
познал" и не принял Его; и вместе Он "спасение" и "жизнь" для  тех,  кто
"познает", принимает Его и "творит волю Отца", в Нем  открывающуюся,  т.