вследствие чего климат его мягкий, сравнительно равномерный, что  делает
местность одним из лучших климатических курортов. Здесь расположены  гг.
Ялта и Алушта, мст. Алупка, Мисхор, Ливадия, Массандра, Гурзуф и  многие
другие; ежегодно громадный наплыв туристов и больных.
   Юмор.  -  Первоначально  на  латинском  языке  слово  humor  означало
жидкость, сок. Другие значения оно  получило  в  связи  с  средневековой
медициной, по которой здоровое состояние человеческого организма зависит
от надлежащих свойств и соединения четырех  жидкостей,  заключающихся  в
организме.  Понемногу  название  humor   стало   прилагаться   к   этому
надлежащему соединению телесных жидкостей и обусловленному им  здоровому
состоянию тела и особенно духа. Таким образом довольно рано слово  humor
(немец. Нumor,  франц.  humeur)  стало  в  европейских  языках  означать
настроение, то дурное  (у  французов),  то  преимущественно  хорошее  (у
немцев с ХVIII века). Это последнее  понимание  сделалось  основой  того
своеобразного значения слова Ю.,  которое  оно  приобрело  в  литературе
германских народов,  особенно  англичан,  давших  высшие  образцы  этого
литературноэстетического жанра. Едва ли, однако, возможно  видеть  в  Ю.
лишь литературную форму или эстетическую категорию. Как показал Лацарус,
Ю. есть и то и другое, ибо он есть прежде  всего  особое  мировоззрение.
Мировоззрениям, основанным на господстве мысли, Лацарус  противополагает
два мировоззрения, связанных с деятельностью  чувства:  романтическое  и
юмористическое. Романтика коренится  мыслью  в  конечном  и  связывается
посредством чувства с миром бесконечного. Ю.  противоположен  ей:  мысль
связывает его с миром отвлечений; близкий к субъективному идеализму,  он
видит в мысли единственную реальность, в духе - творца всего в  человеке
и в мире; но ему - и в  этом  его  сущность  и  его  отличие  от  голого
умствования -  близко  также  все  конечное;  свежая  непосредственность
чувства связывает его с миром конечного. Романтика, оторвавшись от этого
мира, поднимается на крыльях чувства и возбужденной фантазии к  областям
идеального и вечного, никогда не достигая, никогда ясно не познавая  их;
юмор -  также  при  посредстве  чувства  -  спускается  с  высот  своего
идеализма к миpy земному и конечному, чтобы пригреть его  своим  теплом.
Субъективность чувства  -  область  романтики,  субъективность  мысли  -
область Ю. Картина психического склада, обусловливающего  юмористическое
изображение  жизни,  ясна.  В  ровной  натуре  мыслящего  и   пассивного
созерцателя несовершенства жизни не  рождают  того  горячего  отпора,  к
какому  они  призывают  человека  боевого  и  деятельного  темперамента.
Далекий от порыва вмешаться в борьбу, в сознании своего бессилия  решить
эту борьбу, он не остается, однако, индифферентным. Он знает цену  обеим
сторонам, видит слабые стороны своих симпатий и,  оставаясь  объективным
зрителем,  никогда  не  перестает  различать  своих  и  чужих.   В   его
изображении нет ни озлобления, ни желчи,  ни  сатиры;  в  его  освещении
жизнь  проникнута  мягким  отблеском  доброй  усмешки  над   правыми   и
виноватыми, над большими и малыми, над мудрыми и наивными. Это  глубокое
настроение вдумчивого художника, вызванное контрастом между миром идеала
и  миром  действительности,  находит  себе  выражение  в  юмористическом
представлении  жизни.   Представляя,   таким   образом,   особый   склад
миропонимания, Ю. естественно находит выражение  в  особой  эстетической
категории  и   в   особой   литературной   окраске.   Пользуясь   старой
классификацией темпераментов, можно, с известными  оговорками,  сказать,
что холерику свойственно патетическое изображение жизни,  меланхолику  -
элегическое, сангвинику - комическое,  флегматику  -  юмористическое.  В
эстетике, поэтому, важно отграничить Ю. от комического и возвышенного, в
литературе - от сатиры.
   Действие, поверхностно сходное с действием комического, по существу в
известном   смысле   противоположно   ему:   оно   не   так   порывисто,
неожиданностью контраста не вызывает взрыва хохота, но более  глубоко  и
более продолжительно. Легко забывается острота - непреходящим остается в
душе  настроение,  пробужденное  тихой,  грустной  усмешкой  Ю.  Бывают,
конечно, и сочетания комизма  и  Ю.:  отдельные  злоключения  Дон-Кихота
могут быть только комичны, но в своей целокупности  судьба  благородного
рыцаря печального образа есть образец самого возвышенного Ю. В то  время
как комизм выдвигает  лишь  забавную,  веселую  сторону  бессмысленного,
уклоняющегося от нормы явления,  Ю.  останавливается  на  его  серьезной
стороне или, наоборот, останавливается на  смешных  сторонах  того,  что
всем представляется серьезным. Поэтому не без основания  Ю.  определяют,
как "возвышенное в комическом". И возвышенное, и комическое основаны  на
действии  контраста.  Возвышенное   заключается   в   изображении   лиц,
характеров, действий или явлений и  отношений  далеко  превосходящих  по
размерам и значению обычную и общую меру вещей, соответствующую миру.  В
комическом изображаемые  явления  оказываются  настолько  же  ниже  этой
общепризнанной нормы. Итак, контраст между изображением и тем, чего ждет
наша мысль, есть основание этих  двух  категорий.  Но  в  то  время  как
возвышенное  и  комическое  ограничиваются  лишь   изображением   своего
предмета, предполагая в зрителе  уже  готовую  меру  вещей,  контраст  с
которою и сделает  для  него  предмет  возвышенным  или  комическим,  Ю.
изображает этот самый контраст. Явление, смотря по точке  зрения,  может
быть  великим  или  малым,   разумным   или   нелепым,   идеальным   или
материальным:  Ю.  соединяет  эти  точки  зрения  -  и  предмет  в   его
изображении становится не возвышенным или комическим, но  тем  и  другим
одновременно, т. е. юмористическим. Равновесие обеих сторон в  контрасте
- такова характернейшая черта Ю.  Казалось  бы,  нет  и  не  может  быть
никакого  равновесия  между  действительным  явлением  и  той  идеальной
нормой,  которая  служит  единственным  и  непогрешимым  мерилом  оценки
действительности. Но если в идее воплощено все истинное, справедливое  и
разумное, то и самая несовершенная и неразумная действительность все  же
имеет пред нею преимущества: во-первых,  она  существует  и  этим  самым
приобретает в душе человеческой самостоятельность,  подчас  отстаивающую
себя вопреки требованиям идеи; во-вторых, самая ценность идеи зависит до
известной степени от ее силы претвориться в жизнь:  идеи  неосуществимые
суть мертвые идеи. Связанный жизнью чувства с миром реальным, Ю. исходит
из глубокого сознания значительности, ценности и истины идеала.  Однако,
он не клеймит реальное за его отступление от идеала: он сочувствует ему,
находя в нем неисчерпаемый источник для живой деятельности  чувства.  Но
непосредственности в этом чувстве мало: Ю. сентиментален и, быть  может,
поэтому  чувствует  такую  склонность  ко  всему  наивному,  маленькому,
обиженному,  к  людям  простым,  к  детям  и   старикам.   Пассивное   и
всепрощающее сочувствие к изображаемому есть характерная черта  Ю.  Если
сатире  свойственно  негодование,  элегии  -  скорбь,  то   естественным
настроением Ю. является тихая грусть, легко переходящая в усмешку. Пафос