тождественными.  Для  него,  напр.,   индийские   касты   были   союзами
эндогамическими;  между  тем  он  сам  же  указывает,  что  в  различных
подразделениях касты браки были обязательны вне собственной группы,  так
что каста оказывается в одно и то же время союзом и эндо, и  экзогамным.
Коренной недостаток учения Леннана состоит именно в том, что, говоря  об
эндогамности и экзогамности той или  другой  социальной  группы,  он  не
определяет точно природу этой группы, смешивая  самые  различный  формы,
сплошь и рядом не различая, напр., племени и  рода.  Первый,  выяснивший
истинную природу этих институтов, был Морган.  Он  доказал,  что  такого
резкого  разграничения  между  обоими  институтами,  какое   предполагал
Леннан, не существует: в значительной мере они представляют две  стороны
одного и того же явления.  Все  те  социальные  группы,  которые  Леннан
называет экзогамными,  в  действительности  суть  только  роды,  которые
Леннан смешивал с фратриями, племенами, народами и т. п. организмами.  В
действительности  у  всех  достоверно  изученных   первобытных   народов
экзогамен только род или тотем, внутри которого брак абсолютно запрещен;
по отношению ко всем остальным родам племени  не  только  не  существует
абсолютного запрета брака, но, наоборот,  вне  племени  обычно  брак  не
практикуется  и  у  некоторых  племен  даже  запрещается.   Морган   был
совершенно прав, утверждая, что Леннан  не  доказал  в  своей  книга  ни
одного случая "экзогамного племени". Мало того - и это упустил  из  виду
Морган:  первоначальные  формы  экзогамии  требовали  в  то   же   время
обязательной  эндогамии  не  только  внутри  племени,  но  в  одном  или
нескольких определенных родах этого  племени.  Самые  примитивные  формы
экзогамии требовали браков между детьми рода брата и  рода,  куда  вышла
замуж сестра. У массы экзогамных племен - напр. у готтентотов,  гиляков,
батаков, - брак принудителен между сыном сестры  и  дочерью  брата.  Эта
обязательная  эндогамия  в  определенных  родах  породила  относительную
экзогамность отдельных групп родов. У перечисленных выше племен  (гиляки
и т. д.) взаимные браки между двумя родами не  допускаются,  т.  е.  сын
сестры может или должен жениться на дочери брата, но брак сына брата  на
дочери сестры не  допускается.  Привычка  первобытного  человека  давать
распространительные   толкования   всякому   запрету,   всякому    табу,
значительно усложнила формы экзогамии. Американские  фратрии,  например,
т.  е.  группы  родов,  представляющие  естественные  разделения  одного
разросшегося рода, -  экзогамный  при  известных  обстоятельствах  могут
разрастись  в  экзогамное   племя.   Далее,   тотемные   запреты   часто
распространяются не только на лиц, действительно принадлежащих к  одному
тотемному роду, но на роды, случайно носящие одно тотемное  прозвище.  В
Новой Гренаде, у панчей, браки запрещены даже между  жителями  одного  и
того же селения; но если женщина родилась в другом  селении,  то  родной
брат может на ней жениться. Основной принцип, из которого  возникли  все
эти и им подобные усложнения - это экзогамность рода; эндогамных родов у
первобытных племен не существует. С падением родового строя  исчезает  и
экзогамия, переживающая только в виде запретов брака в близких  степенях
родства. Те случаи эндогамии, о которых говорит Леннан, либо относятся к
таким  позднейшим  учреждениям,  как  касты,  которые  в  конце   концов
представляют собою конгломерат родов, искусственно, в силу  политических
или религиозных предрассудков, оградивших себя  от  внекастовых  браков,
либо к таким исключительным случаям,  как  внутренние  браки  в  царских
семьях (наприм., в Перу, где цари женились на своих сестрах).  Эндогамию
в настоящем смысле слова, т. е., дозволенные или даже обязательные браки
внутри первичной родственной группы  (когда,  напр.,  браки  допускались
между братьями и сестрами и т. д.), новейшие  исследователи  относят  ко
временам, предшествовавшим образованию рода. Морган относит их  к  эпохе
гипотетической  малайской  семьи,  перешедшей   в   систему   "пуналуа",
устранившую браки между родными братьями и сестрами  и  в  свою  очередь
уступившую место туранской семье и материнскому роду  чисто  экзогамного
характера. Примеры  первобытных  эндогамных  союзов  приводятся  Куновым
среди австралийских негров, где в каждой территориальной группе  мужчины
и женщины разделены на классы по возрастам, внутри которых брак ничем не
ограничен,  даже  между  братьями  и   сестрами.   В   противоположность
эндогамии, экзогамия имеет универсальное  распространение  и  составляет
основной и вместе с тем самый запутанный пункт  первобытного  строя.  До
сих пор не решен вопрос  о  происхождении  этого  института.  Мак-Леннан
приписывал генезис его якобы  крайне  распространенному  обычаю  убиения
девочек у первобытных народов, для которых, вследствие  тягостей  борьбы
за  существование,  девочки  являлись  бременем.  Отсюда   необходимость
похищения  женщин  -  обычая,  который  из  часто  повторявшегося  факта
превратился постепенно в освященную временем религиозно-социальную норму
экзогамности. Те племена, которые, благодаря более  счастливым  условиям
существования или изолированности от враждебных соседей, не практиковали
убиения девочек, оставались эндогамными. Это объяснение пало само собою:
самый обычай убиения девочек оказался явлением  чисто  исключительным  и
потому и  не  мог  породить  института  почти  универсального.  Спенсер,
основательно опровергший теорию Леннана, сам выдвинул  не  менее  шаткую
теорию,  по  которой  похищенная  из  чужого  племени  женщина  является
наиболее славным и долговечным трофеем, и  потому  первобытные  люди,  в
глазах которых война и ее трофеи играли такую высокую роль, должны  были
смотреть на умыкание как на самый почетный способ  женитьбы,  постепенно
вытеснивший  все  остальные.  Против  этого  достаточно  заметить,   что
экзогамия практикует вовсе не  браки  с  чужеплеменниками,  а  именно  с
близкими кровнородственными родами (между детьми братьев и сестер - чаще
всего).  Леббок  тоже  выводит  экзогамию  из  умыкания,  и   столь   же
неосновательно. Наибольший успех выпал на долю Моргана, который  исходил
из естественно-исторической  точки  зрения.  Первобытные  люди,  по  его
мнению, путем наблюдений убедившись  во  вредном  влиянии  на  потомство
близкокровных браков, постепенно стали ограничивать браки сначала  между
восходящими и нисходящими, потом между братьями и  сестрами,  и  с  этой
целью, наконец, замкнулись в экзогамные роды и классы. В  доказательство
он приводит мнения и легенды самих  дикарей,  свидетельствующие  о  ясно
сознанном вреде близких браков. Но  и  эта  теория  встретила  множество
возражений, из которых самое сильное заключается в  том,  что  экзогамия
вовсе не исключает близких браков: близость родства высчитывается только
в одной  линии,  агнатной  или  когнатной,  и  потому  браки,  например,
единокровных братьев и сестер в материнском роде  дозволены,  между  тем
как   браки    между    самыми    отдаленными    сородичами    считаются
кровосмесительством. Каутский выдвинул  теорию  "симпатии",  по  которой
лица близко родственный, в силу частого  столкновения  между  собою,  не
вызывают друг в друге такого интенсивного полового  влечения,  как  лица