излишествующие звенья, позволившие сократить численность управленческого
аппарата. Вместе с сокращением численности повышались качественные параметры
строительства и подготовки вооруженных сил. В этом отношении делалось и многое
другое.
Второе. Для успешного противостояния новым политическим и стратегическим планам
США требовалось повышать эффективность экономики. Однако нельзя не учитывать,
что в те годы, когда Жуков был еще у власти, советская экономика функционировала
совсем неплохо. За короткий срок было восстановлено разрушенное войной народное
хозяйство, и оно развивалось довольно динамично. Наша страна вступила в эпоху
атома, сверхзвуковых скоростей, ракетостроения и космических полетов. Правда,
намечалось уже технологическое отставание. В последующие, так называемые
"застойные" годы и других успехов становилось все меньше. Наши лидеры, будучи не
способными приобрести новые лавры, все больше довольствовались и украшали себя
лаврами победы в минувшей войне. По-прежнему плохо жили наши люди-победители.
Георгий Константинович, побывав после войны в своей деревне Стрелковке, пришел в
ужас от запущенности и бедности. Он спросил земляков:
-- Что же так плохо живете, как нищие.
Ему отвечали:
-- Мы и есть нищие. После войны еще не обустроились -- не избы, а чуланы.
Огороды порезали, коров отняли.
Все, что им мог сказать Жуков:
-- Возьмите мой дом, пользуйтесь.
Рассказал он об этом председателю президиума Верховного Совета СССР
К.Е.Ворошилову и попросил его рассказать Хрущеву, до чего дошла деревня. "А он
мне, -- рассказывает Жуков, -- нет, я хочу, чтобы меня похоронили на Красной
площади". Вот такие пошли революционеры... Что еще мог сказать Жуков?
Для радикального преодоления слабости внутренне себя не стимулирующей плановой
экономики нужны были коренные экономические преобразования. Мы до сих пор не
можем к этому прийти. Во времена Жукова эта сторона дела вообще не была
осознана. Даже сравнительно умеренные экономические реформы А.Н. Косыгина были
похоронены. А без радикальных экономических преобразований мы рано или поздно
все равно оказались бы в тупике, даже если бы не было подрывных действий извне.
Третье. Нужно было менять не только внутреннюю, но и внешнюю политику, покончить
с глобальной конфронтацией и в целом с "холодной войной".
В 1955 г. в Женеве в беседе Жукова с Эйзенхауэром отчасти речь шла и об этом.
Георгий Константинович говорил: главное сократить вооруженные силы и
ликвидировать атомное оружие, положить конец военным блокам.
Эйзенхауэр признавал необходимость этого. Но все сводил к вопросам контроля и
инспекции, считал нужным решать этот вопрос постепенно. А тогда и атомное оружие
и блоки были еще в зачаточном состоянии и избавляться от них было бы легче, чем
в последующие годы. Допустим, что Жуков после беседы с Эйзенхауэром вышел бы с
предложением к политическому руководству страны о коренном изменении всей нашей
политической и военной стратегии. Нетрудно себе представить как это было бы
воспринято... В чем тогда должно было выразиться, как об этом пишет В. Карпов,
понимание "нашими стратегами и Жуковым новых замыслов противника"?
Сделаем еще одно фантастическое допущение и представим себе, что предложения
Жукова были бы приняты и началось их осуществление. Что бы тогда было? Об этом
можно судить по тому, что мы сегодня имеем. Советского Союза и "советской
военной угрозы" нет и в помине. Распущен Варшавский договор. В новой России
строится, как говорят, правовое демократическое государство с рыночной
экономикой. А на Западе в ответ на эти шаги мало что изменилось. Мы не имеем
даже нормальных торговых отношений. НАТО и другие структуры остались, Россию
вновь провоцируют теперь уже намерениями расширения НАТО и другими подобными
акциями. Наша страна так и не избавилась от вечной презумпции виновности: сильна
она или до предела ослаблена -- все равно кому-то угрожает.
А очень четкий ответ на все эти "загадочные" вопросы был дан в Фултонской речи
У. Черчилля в 1946 г. смысл которой, как правильно пишет В. Карпов, сводился к
следующему: признайте наше господство добровольно -- и тогда все будет в
порядке, в противном случае неизбежна война. Для сегодняшнего дня не менее
определенный ответ дан в Национальной стратегии США, главная цель которой
состоит в том, что в мире не должно быть другого государства, способного
соперничать и конкурировать с американцами. Таковы сегодня национальные
стратегические интересы США и не считаться с ними нельзя. Но одновременно
существуют и национальные интересы России не только как желания и цели тех или
политиков (которые могут меняться), но прежде всего как выражение объективных
политических, экономических и духовных потребностей страны и народов, от
существования которых зависит выживание России как сильной великой державы,
определяющих устойчивые долгосрочные ориентации ее развития.
Рассуждения насчет того, что она уже не может быть великой, не состоятельны. Она
может быть только такой. Иначе России как таковой просто не будет. Будет что-то
иное. Ибо в противном случае невозможно сохранить ее целостность и существующую
форму государственности и обеспечить стабильность на всем евро-азиатском
материке. Весь мир пострадает и не справится с задачей обеспечения стабильности,
если на этом континенте, насыщенном огромным количеством ядерного оружия,
объектами атомной энергетики и химического производства, начнутся конфликты и
раздоры.
Все, что произошло с нашей страной, ни Жуков и никто другой в полной мере
предвидеть не могли. Многое оказалось неожиданным и для Запада.
Не будем сейчас говорить, что надо было делать, каким путем надо было идти. Эта
тема требует отдельного разговора. Но такова суровая реальность, которую нельзя
подменять упрощенными штампами и обвинениями, в том числе и в адрес Жукова.
Наиболее полно изложил Жуков свое отношение к новым явлениям в военном деле на
военно-научной конференции руководящего состава вооруженных сил в мае 1957 г.
Отметив определенные достижения в разработке новых образцов вооружения,
совершенствовании организационной структуры войск, в создании новой системы ПВО
страны и строительстве ВМФ, он более подробно говорил о назревавших проблемах и
задачах, которые предстоит решать. Весьма остро он поставил вопрос о
необходимости критического анализа опыта минувшей войны и извлечении из него
необходимых уроков.
Для того чтобы вооруженные силы, -- говорил он, -- всегда были на высоте своих
задач, мы, непосредственные руководители армии и флота, наши военно-научные
кадры должны смотреть далеко вперед и хорошо учитывать тот динамический процесс
в науке и технике, которые так характерны для послевоенного периода. С
обеспокоенностью отмечал, что достижения науки и техники стали заметно опережать
нашу военно-теоретическую мысль.
Он изложил главные проблемы, над которыми надо в первую очередь работать.
Прежде всего проблемы начального периода войны с учетом горького опыта 1941 г. В
своей деятельности вооруженные силы должны быть всегда готовы сорвать
готовящийся удар в самом его зародыше, лишив противника всякой возможности
организованно развернуть военные действия. Вместе с тем министр обороны отверг