По известиям видно, что наполеонцы отступают за Эльбу. Партизаны:
Давыдов,  Орлов и  Гейсмар  оттеснили неприятеля  от Дрездена,  и
первый из  них вступил  в столицу сию с  своим отрядом. Французы,
кажется,  дышат  разрушением!  Изящнейшие  памятники  искусств  и
художеств, пощаженные стихиями и временем, не избегают их злости.
Давуст велел  подорвать прекраснейший в  Европе Дрезденский мост.
История  напишет  имя  его   на  свинцовой  скрижали  подле  имен
Герострата и Омара.

Какое  печальное известие!  Говорят,  что Светлейший  Князь очень
занемог и  приостановился в  Бунцлау. Но лучшие  доктора при нем:
известный искусством  и опытностью Вилье;  Гуфланд, так прекрасно
писавший о  возможности продолжить жизнь  человеческую, в прочие.
О!  Да   продлят  врачи  сии  дни   мудрейшего  и  счастливейшего
полководца наших времен! Россия и войска молят о сем. Сего желает
Европа; а мы будем надеяться!

                                                 1 апреля. Бауцен

"Хочешь ли увидеть большую  часть Саксонии и многие поля сражений
Семилетней  войны у  ног твоих?"  - шепнуло  мне  любопытство при
выезде из  Герлида и повело на  Ландскрон. Гора сия, за несколько
верст прежде нами виденная,  отстояла теперь от большой дороги не
более версты. На самой вершине ее мелькало что-то похожее на пень
или небольшой столп. Я  своротил влево с дороги и поскакал к ней.
Две  высокие,  довольно  острые  скалы, вверху  разделившиеся,  а
подножием имеющие большой круглый  холм, образуют гору. От нижней
подошвы холма  до подошвы скал ехал я  полным шагом на лошади 1/4
часа, а  на скалы взбирался ползком  23 минуты. Вот основания, по
которым можешь вычислять высоту Ландскрона. Не забудь только, что
шаг лошади и человека  изменяется по мере крутизны возвышения: он
несравненно  менее того,  который  делается на  ровной плоскости.
Труды  мои совершенно  вознаградились. Как весело  возвышаться! С
каждым  шагом  вверх новью  очарования!.. Отдаленности  исчезают,
предметы сближаются,  края горизонта  поднимаются как театральная
завеса.

Невидимое становится видимым.

Чем  выше  всходим,  тем  более  унижаются  окрестности.  Герлиц,
расположенный на  горах, казался  на гладкой равнине;  все прочие
холмы  исчезали,  и  обманутому  взору  на  далекое  пространство
представлялось  повсюду  гладкое  поле.  Одни только  исполины  и
снежноглавые горы не хотели уступить Ландскрону и гордо неслись к
облакам. День был пасмурен; это много мешало; иначе, как говорят,
можно б видеть оттуда  Дрезден почти за сто верст. То, что издали
казалось  на  горе  небольшим  столбом, была  высокая  башня,  на
которую  взойдя по  крутой лестнице,  еще далее видишь.  На самой
вершине сей  горы прекрасный  колодезь чистой воды  обложен диким
гранитом:  вот  чудо природы!  Одна  она умеет  взносить воды  на
вершины гор. Воздух отменно свеж и даже студен. Некогда на высоте
горы сей был замок. Воинственные толпы гуситов,
предводительствуемые грозным полководцем своим, владели им. Война
разрушила стены замка, а время истребило и следы его! Сколько раз
земля Саксонии напитывалась  кровию и устилалась трупами! Древние
походы Карла Великого, тридцатилетняя  брань и война семилетняя с
свирепством опустошали эту прекрасную землю.

Дрезденская дорога очень неширока; но везде, где грунт не песчан,
вымощена камнем. Сколько трудов!

Если б какая-нибудь волшебница  захотела потешить вас и выдвинуть
на дорогу,  по которой  будете ехать, как  можно более господских
домов, прекрасных городков, садов, прелестных деревень, картинных
видов,  то   все  это  не  было   бы  лучше  Дрезденской  дороги.

Поздно вечером приехали мы  в Бауцен, также очень красивый город,
имеющий   более   5000  жителей.   Граждане  встретили   генерала
приветствием  и  прекрасною  музыкой.  Бауцен имеет  500  человек
городской гвардии.

                                                         2 апреля

Сегодня  поутру является  к нам  городской гвардейский  солдат, в
зеленом мундире,  и просит очень учтиво,  чтобы отпустить четырех
лошадей,  которые привезли  вчера  чемоданы наши;  а на  место их
вызывается представить нам тотчас свежих, которые уже заготовлены
в городе. Было ль  бы кому дело до обывательских лошадей в другой
земле?

В  Польше,  например, об  них  совсем бы  забыли, надобно  самому
кричать и требовать; а без того лошади и подводчик прежде умрут с
голоду, нежели их переменят.  А здесь солдаты обходят нарочно все
квартиры  и везде  сами  переменяют лошадей.  Какая заботливость!
Какой порядок!  Нет ни  ссор, ни взяток,  ни притеснений. Солдат,
так  много   заботящийся  о  пользе   и  спокойствии  гражданина,
заслуживает уважения,  хотя б и никогда  не был на поле сражения.

В Саксонии теперь нет  ни короля, ни министров: они все уехали; а
все  и  без  них  идет так  хорошо!  Во  всем такой  удивительный
порядок!  Отчего бы  это?  - Об  этом надобно  писать пространные
рассуждения; главная же причина  есть та, что всякий твердо знает
должность свою  и привык исполнять ее.  Порядок в государстве то,
что маятник в часах.

                     Каково нам здесь теперь?

Климат лелеет нас. По  прекрасной дороге, среди прелестных видов,
под пением  птиц, едем  далее и далее вперед.  Нас встречают, как