ШАТКОСТЬ В КОМИТЕТЕ РАТНИЧЕСКОМ

Возникла шаткость и в ратническом Комитете. Вскоре по установлении оного,
он подчинен был Комитету петербургскому, состоявшему под председательством
графа Аракчеева. "Я не ребенок,-говорил граф Федор Васильевич,- меня поздно
водить на помочах!"





                              ВЗЯТИЕ СМОЛЕНСКА

Весть о занятии Смоленска Наполеоном, оставленного русскими войсками в
пожарном пламени и в дымящихся развалинах, эта весть огромила Москву.
Раздался по улицам и площадям гробовой голос жителей: "Отворены ворота в
Москве!" Началось переселение из городов, уездов, из сел и деревень. Иные
ехали и шли; а куда? Куда бог поведет.





                      МОЯ ЗАПИСКА О ЛЕСНОМ ВООРУЖЕНИИ

И до тысяча восемьсот двенадцатого года, по какому-то тайному побуждению,
предчувствуя грядущую беду на Отечество, я в "Русском вестнике" предлагал
различные меры осторожности. А по оставлении Смоленска подал я графу
записку о лесном вооружении в лесах смоленских уездов, не занятых еще
неприятелем, и о распространении оного до Москвы. У смоленских помещиков
множество было псарей, ловчих и стрелков. Я предполагал, чтобы составить из
них дружины, укрываться днем в чаще лесов, а в ночь выбегать с ними и
стремглав нападать по бокам и в тыл неприятеля.

В день подачи записки, у графа обедали князь Юсупов и Н. М. Карамзин. После
обеда пили кофе под липами и, между прочим, Юсупов рассказывал, что он
видел во Флоренции доверительную грамоту нашему епископу Исидору,
присутствовавшему на Флорентийском соборе.

Между тем пришедший чиновник сказал что-то графу шепотом, и граф пошел в
комнаты. Возвратясь оттуда, граф сказал с улыбкою: "Два добрых человека
привели ко мне с улицы какого-то испитого немца, уверяя, что он шампинион.
Расспрося немца, я сказал: "Ступайте с богом, братцы! Это не шампинион и не
мухомор". Гости улыбнулись.





                 ГЛАВНАЯ ЦЕЛЬ РАСПОРЯЖЕНИИ ГРАФА РОСТОПЧИНА

Прочитав мою записку, граф препоручил мне явиться к нему на другой день за
подорожною для приведения в действие означенного в записке. Часу в восьмом
приезжаю к графу на дачу и застаю там князя Щербатова, который спешил в
Петербург с донесением о новом успехе Тормасова. Когда князь откланялся,
граф повел меня в кабинет и сказал: "Вчера были у меня гости, а потому я не
мог с вами объясниться откровенно. Мое главное теперь дело то, чтобы
обеспечить и удалить дворян из уездов. Бог знает какой возьмут оборот наши
внутренние обстоятельства".





                        МИХАИЛ ИЛЛАРИОНОВИЧ КУТУЗОВ

Назначение Кутузова главнокомандующим произвело общий восторг и в войске и
в народе. До этого еще времени без всякой взаимной смолвки, в один и тот же
день, то есть июля 15-го, был он избран в начальники ополчения и на берегах
Невы и на берегах Москвы-реки. Госпожа Сталь, гонимая Наполеоном за резкие
и смелые отзывы, и находясь тогда в Петербурге, явилась к Кутузову,
преклонила перед ним чело и возгласила своим торжественным голосом:
"Приветствую ту почтенную главу, от которой зависит судьба Европы".
Полководец наш ловкий и на поле битв и в обращении светском, не запинаясь,
отвечал: "Сударыня! Вы дарите меня венцом моего бессмертия!" Некоторые это
иначе высказывают: но тут дело не в словах, а в том, что дочь того Неккера,
который 1789 года почитался решителем судьбы Франции, как будто бы свыше
вызвана была на берега Невы вестницею о новом жребии и Франции и Европы.
Петербург, Москва, Россия ожидали от Кутузова новой славы, новых побед, а
усердные родные заранее венчали его и славою и победами. На все приветствия
опытный полководец отвечал: "Не победить, а дай бог обмануть Наполеона!".





                              БАРКЛАЙ-ДЕ-ТОЛЛИ

Кутузов и обманул и провел Наполеона, затерявшегося в прежнем Наполеоне
Бонапарте; а на челе Барклая-де-Толли не увяла ни одна ветка лавров его. Он
отступал, но уловка умышленного отступления, уловка вековая. Скифы Дария, а
парфяне римлян разили отступлениями. Не изобрели тактики отступлений ни
Моро, ни Веллингтон. В древности Ксенофонт, вождь десяти тысяч греков, вел
полки свои, обдумывая и рассчитывая каждый шаг. Не изобрел этой тактики и
Барклай на равнинах России. Петр Первый высказал ее в Желковке на военном
совете 30 апреля 1707 года, когда положено было: "Не сражаться с
неприятелем внутри Польши, а ждать его на границах России". Вследствие
этого Петр предписал: "Тревожить неприятеля отрядами; перехватывать