Военных позиций почти совсем нет или очень мало.

                                        2 сентября, город Борисов

Не  узнаешь  его!  Прекрасное  мостовое  укрепление,  по  чертежу
известного  нашего  генерал-инженера Опермана,  вдруг возникло  у
Березины. 1500  пленных французов заняты  здесь земляною работою.
Нельзя употребить лучше французов! Улицы мостят камнем. Видно, из
Борисова  хотят сделать хороший  город. Дай  бог! У нас  так мало
хороших городов. Недавно случилось здесь любопытное происшествие.
Русский, немец и француз шли по мосту во время грозы. Ударил гром
-  русский шел  бодро,  немец и  француз упали.  Но  первый скоро
встал,  а последний  остался  мертв. "Тьфу,  пропасть! -  говорят
французы,   -  нас   и   земные  и   небесные  громы   поражают!"

В  деревне  Натче было  200  дворов;  теперь нет  200 колов:  так
обработали ее французы!

Мы  проехали чрез  местечки:  Крупки, Бобр,  Толочин, Копыс,  где
прошлого  года переправлялся  через Днепр  авангард Милорадовича.
Потом  чрез  Дубровну и  Ляды  приехали наконец  в Красное.  "Вот
место,  где разбит  был  Ней!" -  невольно воскликнул  я, проехав
Красное. Но там нет доселе никакого памятника, свидетельствующего
о  сем великом  подвиге.  Даже те  места, где  похоронено великое
множество тел  неприятельских, покрыты чуть приметными холмиками.
Предки наши были в  подобных случаях благоразумнее. Кости татар и
поляков,  вторгавшихся  в  Россию,  покрыты  высокими  курганами,
которые,   предохраняя  от   заразы,  служат  и   поныне  лучшими
памятниками   геройства   россов-победителей.  Поля   Красенские,
Вяземские  и  Бородинские  достойны  быть  увенчаны  памятниками.

Мы  повстречали новый  немецкий легион,  составленный полковником
Дебичем  из  пленных. Прекрасно  одетые,  прекраснейшие люди  шли
распеваючи сражаться за свободу Европы.

Наши рекруты, идущие из Вятки в армию, также отлично хороши. Любо
смотреть   на   сих    белотелых,   плотных   и   свежих   людей!

В армию  русскую, стоящую  на Эльбе, Молдавия  посылает - сухари;
Вятка -  рекрут. Области, разделенные  тысячами верст расстояния,
соединяют силы и способы  свои для одной общей цели. Сколь велики
средства великого Отечества нашего!

                  О сколь монарх благополучен,
                  Коль знает россами владеть!
                  Он будет в мире славой звучен
                  И всех сердца в руках иметь!

Великий стихотворец  в стихах сих  предрек блистательнейшую славу
Александра I.

                                      Сентября 10, 1818. Смоленск

Мой  друг! Что  такое  любовь к  родине?.. Откуда  происходит это
сильное,  живое  и для  самих  нас непонятное  стремление к  тому
месту, где  мы родились? Часто случается,  что, лишась виновников
бытия своего, потеряв всех милых, всех друзей и даже знакомых, не
имея уже никаких причин, никаких предлогов заглядывать на родину,
все еще  стремимся к ней,  как к самому милому  другу. Свидание с
родиною есть  праздник для сердца. Мы  это чувствуем; а почему?..
Кто знает и кто  возьмется объяснить? Умы людей с давнего времени
силятся постигнуть и растолковать причины всех наших ощущений; но
труд  их напрасен!  Как знать  причину, почему  чувствуешь, когда
очень  часто   не  умеешь  выразить  того,   что  чувствуешь.  Мы
несравненно богаче  чувством, нежели  выражением. Согласись, друг
мой,  что менее  всего  знаем мы  то, что  от колыбели  до могилы
всегда с  нами, всегда в  груди нашей: менее всего  знаем мы свое
собственное сердце. Если б  мы знали, отчего, когда, как и почему
оно   радуется,   грустит,   умиляется,   наслаждается   небесным
вдохновением  добродетели  или, по  вихрю  страстей, стремится  в
туманную область  порока... Если б мы все  это знали, то имели бы
полное  познание  о самих  себе.  Но нет,  познание самого  себя,
говорит древний мудрец всех  веков - опыт, труднее всех знаний на
свете.  Остроумный  Вовенарк,  которого  читал  я  на  сих  днях,
объяснил многие  свойства, способности и действия  ума; но сердце
все еще становится для нас страною неизвестною.

Тайна, на которой основывается любовь к родине, еще не объяснена.
Отчего, думает  холодный ум, после  прекрасного солнца полуденных
стран,  после  цветущих областей  земель  чуждых  нравятся нам  и
туманное  небо, и  лесистая  природа, и  знойные пески,  и вечные
снега нашей родины? Отчего  такая неизменная привязанность к пей?
Не  смею  утверждать, но  предложу  догадку.  Не основывается  ли
привязанность  на  воспоминании  детских  лет, того  счастливого,
очаровательного времени  бытия нашего, которое ни  для кого уже в
другой  раз в  жизни  не возвращается.  Ничто не  сильно заменить
сердцу потерю того состояния  невинности, в котором находится оно
в  безмятежном утре  дней своих!  И часто, среди  всех очарований
роскоши, утопая  в изобилии,  вдруг заноет и загрустит  оно, видя
себя  увядающим  от зноя  страстей  и вспомня,  в какой  свежести
процветало  прежде. Но,  любя  воспоминать о  блаженном состоянии
юности, нельзя  не любить и того, что об  нем напоминает. А где ж
больше окружены мы напоминаниями, как не на своей родине? Там нет
ни  одного  предмета,  который  бы  не был  или  свидетелем,  или
товарищем  наших игр,  забав, надежд,  мечтаний и  той счастливой
беспечности, которою  наслаждались мы  беспрерывно, доколь нужда,
прихоти и  страсти не  повлекли нас в  бури и мятежи  света. Так:
родина есть  друг нашей юности. Она  есть единственное вместилище
всех неоцененных  напоминаний протекшего  счастия - и  вот почему
должна быть она нам всегда любезна! Вот строки, излившиеся тотчас