приятность  в лицах,  в  речах, в  воображении! Какая  ловкость в
движениях,  в приемах!  Это польки, составляющие  двор любезного,
умного и  роскошного Понятовского. Как грации,  богини, в легких,
из ветра истканных одеждах,  едва касаясь земли, как будто порхая
по зелени  лугов, гуляют  они по садам. Но  что останавливает эту
блестящую  толпу  и привлекает  всеобщее  внимание? Это  открытый
театр вроде древнего Римского.  Вы видите здесь столпы - конечно,
маленький отрывок, уголок какой-нибудь огромной древней сцены; но
он  освещен  и там  играют.  Несколько каменных  ступеней в  виде
амфитеатра,   полукружием   согбенного,   занимаются   зрителями.
Открытое небо служит сводом.  Лески и рощицы, приятно освещенные,
умножают  очарование декораций.  Но всего необыкновеннее  то, что
сцена от зрителей отделяется водою. Играют волшебную оперу: театр
представляет реку  - и она льется не на  кулисах, а в самом деле.
Морское сражение -  два корабля, ярко освещенные радужно-цветными
огнями,  каждый  везя  свою  богиню,  выплывают на  бой.  Лели  и
Купидоны пускают  тучи золотых стрел и  проч., и проч. Вот слабая
картина  того, что  бывало  здесь за  20 пред  сим лет.  Но полно
мечтать!  Остановите свое  воображение.  Теперь ничего  этого уже
нет.  Теперь   увидите  вы  в  Лазенках   только  светлые  пруды,
прекрасный дворец, развалины  театра, развалины беседок, гротов и
прочие  развалины,  освещенные  бледным  лучом  задумчивой  луны.
Однако  же  бывши в  Варшаве,  стыдно не  побывать в  королевских
Лазенках. Унылый ветер в  ущелиях развалин и в сумерках опустелых
рощей в пустынной песни  своей, кажется, говорит вам: "Как быстро
все  проходит  в  мире; как  скоро  исчезает  роскошь, величие  и
блеск!"

                                                          Лазенки

Войдя  в небольшой летний  дворец в  Лазенках, я не  скажу: какая
пышность!  какое  великолепие!  Но  поневоле должен  воскликнуть:
какой вкус!..  Здесь все на своем месте  - и все нравится глазам,
уму  и сердцу.  В первой  комнате, направо,  рассмотрите портреты
всей  фамилии последнего  короля. Вот  отец и мать  углубляются в
чтение  книги о  воспитании. В  сыне своем готовят  они полезного
гражданина обществу. Провидение дарит в нем Польше короля. Нежные
сердца родительские не  предчувствуют будущего величия его. Может
быть, они  содрогнулись бы  и облились кровию,  если б кто-нибудь
открыл им будущее и если б могли они предвидеть, что бури мятежей
потрясут престол и сорвут  корону с главы их сына!.. Ах! Если б и
сам  король мог  предвидеть  будущее, то  скипетр и  дворец свой,
конечно,  променял  бы  он на  посох  и  шалаш пастушеский.  Трон
польский во время Понятовского был то же, что дом, построенный на
вершине Этны.  Трудно согласиться быть его  господином. В этой же
комнате  стоят  портреты  и  других  обоего пола  особ  из  родни
королевской. Отсюда,  чрез несколько  комнат, убранных картинами,
мраморами, фарфором  и мозаиком, войдите в  каплицу и полюбуйтесь
простотою  украшения. Над  серебряным престолом стоит  один образ
Спасителя. На правой и  левой стороне висят на стенах изображения
Иосифа и Марии. Прекрасная  мозаическая работа делает картины сии
драгоценными.  Входите в  большую  светлую залу  - и  поражаетесь
блеском живописи.  Здесь видите красоту во  всех видах и со всеми
ее  очарованиями.  Живописец  истощил  все свое  искусство,  чтоб
представить  красавиц разных  времен и  народов в  исторических и
баснословных картинах. Более  всех привлечет и остановит внимание
ваше  большая  картина  из  жизни  Соломона.  Вы  видите  мудрого
государя уже в преклонных летах на закате жизни.

           В чертогах кедровых, среди садов прекрасных,
           В объятиях сирен.

Какое  собрание  красавиц!  Все  прелести Азии  помещены  в  этой
картине;  но одна  величественная, стройная,  белокурая красавица
затмевает всех ее окружающих. Она вся наполнена страстию: страсть
пылает в сафирных ее  очах; страсть колеблется в полной ее груди,
и в быстром движении алой крови кипит страсть. Это в совершенстве
красавица. Какая белизна и  нежность в теле! Какой свежий румянец
в лице!  Роскошь и нега  взлелеяли ее - и  посвятили любви. Самая
тонкая  ветротканная одежда,  кажется, тяготит ее.  Небрежность в
одежде  возвышает и  прелести. Вот  Соломон, старец по  летам, но
юноша по страстям. Он  внемлет законы из уст своей владычицы. Сия
дочь заблуждений повелевает  ему преклонить колена пред бездушным
истуканом.  Буря страсти  возмущает  рассудок. Исчезает  монарх и
мудрец, и в Соломоне виден человек. Он забывает властителя миров,
потрясающего  вселенную  громами гнева  своего  -  и падает  пред
истуканом!.. Приятно  видеть такие картины  в чертогах государей:
они напоминают им, сколь  легко и опасно быть игралищем страстей!
Но вот комната, в  которую не входит ни один поляк без особенного
сердечного содрогания. Здесь поставлены в четырех углах мраморные
изваяния  четырех   славнейших  из  польских  государей:  Степана
Баттория,  Сигизмунда  Великого,  Казимира  и  освободителя  Вены
Иоанна  Собиеского.   Их  собрал  сюда   Понятовский,  конечно  в
намерении научиться у них быть великим.

Тот  же король,  который построил  Лазенки, соорудил на  одном из
возвышеннейших   мест   Варшавы   прекрасные   и   величественные
казармы...  и он  же  поставил монумент  Собиескому. Освободитель
Вены  бурным  конем  своим  подавляет толпы  свирепых  мусульман.

В Варшаве  всякий может удовлетворить страсти  сорить деньги, как
бы велика  она ни была. Толпы  нищих и жидов осаждают  вас; но из
всех тех, которые поют,  играют на гитарах, кувыркаются, ломаются
по улицам,  достойнее всех  наград те люди,  которые зарабатывают
хлеб, провожая  иностранцев в  темные ночи с  фонарями по улицам.

                                                          Варшава

Отдадим   справедливость   выбору   пиэс,   на   здешнем   театре
представляемых:  они  все  служат   или  к  возбуждению  любви  к