27 марта, местечко Смургонъ

Мы  не  едем, а  тащимся.  Дорога  ни на  санях,  ни на  колесах!
Туманное  небо,  воды, шумящие  под  снегами, беспрерывные  леса,
развалины  домов   и  разоренные   французами  села  -   вот  что
представляется глазам  нашим! Много надо  времени, чтоб изгладить
следы войны!  Между Минском и Смургонем  в нескольких местах цепи
холмов,  пересекая дорогу,  образуют  твердые и  выгодные военные
позиции. В Смургони  видишь небольшое довольство, порядочные дома
и свежие лица; а причина? - торговля! В двух верстах отсюда течет
Вилейка, по  которой сплавливают  брусья через Вильну  и Ковно по
Неману  в   Пруссию.  Дремучие  здешние  леса   еще  долго  будут
доставлять   способ   к  такому   торгу.   Взамен  за   проданное
промышленники  привозят  красный  товар,  вина,  сахар  и  прочие
произведения.

Наполеон  в быстро-поспешном  бегстве своем  из России  ночевал в
Смургони.  Сегодня проехали  мы Молодечно, где  написано, столько
шуму    наделавшее,   29    известие   из    французской   армии.

Люблю  видеть  людей, хранящих  закон,  нравы  и обычаи  праотцов
своих. Теперь  смотрю на тех, которые  молятся, живут и действуют
точно  так, как молились,  действовали и  жили предки их  за 2000
лет. Мы останавливаемся у  евреев, содержателей гостиниц, и в это
время торжествуют  они важное празднество свое:  исход из Египта.
Согласись, друг мой! что  Моисей был великий законодатель! Он так
умел скрепить  израильтян узами  уставов, обрядов и  обычаев, что
без государя,  отечества и  прав, рассыпанные по  лицу земли, они
все еще составляют народ.

Они заблуждаются...  согласен! Но  для чего мы,  просвещенные, не
столь постоянны в законе,  основанном на истинах непреложных, как
они в своем заблуждении?  Вот что должно нас устыжать! Чем богаче
еврей, тем строже и ненарушимее исполняет он даже малейшие обряды
свои. У нас, напротив,  богатство, смеясь, попирает златою стопою
уставы веры и обычаи праотцов.<...>

                                 Бедная корчма, близ Вильны. Ночь

Сквозь шум весенней непогоды слышу звон колоколов в городе и, при
слабом мерцании  луны, вижу остроглавые  высоты, которые, подобно
рядам исполинов, стоят на  вечной страже сидящей в долине Вильны.
Кажется,  слышу,  как город  движется,  шумит  и разговаривает  -
переношусь  в него  воображением, но  не могу  быть в  нем! Опять
остановка:  сломилась  другая  ось!  Все  мечтания  исчезли;  все
надежды молчат! Не так ли, друг мой! и на пути, через поле жизни,
одно  мелкое, непредвиденное  обстоятельство подрывает  на воздух
все,  что  ни  строим  в  уме!..  Не так  ли,  среди  быстрейшего
стремления  к цели,  останавливаемся  внезапно и  среди пламенных
желаний   цепенеем!  Ах,   кто  успел  насмотреться,   как  вянут
прелестнейшие  радости,  как умирают  лучшие  надежды людей,  тот
никогда  не  положится на  будущее  и не  станет делать  расчетов
вперед!  Опыт! Опыт  спасителен для  жизни!.. Но вместе  с опытом
заходит  в  сердце  грусть!  Где  вы,  златые  дни  моей  юности!
беспечное время  мечтаний и  надежд!Тогда не умел я  еще читать в
будущем...  Теперь, брошенный  в  бури жизни,  прикупил себе  ума
бедами... Теперь стал, правда, я умнее; но стал ли ты счастливее?
говорит, вздыхаючи, сердце.

Что же  отвечать на вопрос? Что отвечать!  Молчать и читать чаще:
"О напрасных ожиданиях философа Гарве!.."

                                                 Вильна, 1 апреля

За 509  лет пред сим Гедемин  князь Литовский, расчистив дремучие
леса, основал  Вильну на берегах реки Вилии  а Вилейки. И вот уже
пять веков,  как, повинуясь  основателю своему, не  оставляет она
своего места:  растет, богатеет, ширится, но  все в своей долине,
не смея  взойти на  горы, смыкающиеся вокруг  нее кольцом. Вильна
один  из лучших городов  в России;  она почти вся  каменная. Дома
просторны, улицы  тесны, площадей мало. Все  почти военные дороги
проходят  теперь   чрез  сей  город,  а   потому  он  чрезвычайно
многолюден.  В нем  и всегда  считалось до 25000  жителей. Притом
Вильна - средоточие торговли всего здешнего края. Хлеб, воск, лес
строевой  и даже  мачтовый отпускается  отсюда вплавь по  рекам в
Кенигсберг, Ригу  и Мемель. Зато деятельность  в городе неусыпна;
улицы  кишат  народом.  Все   дома  в  тесном  соседстве;  многие
построены  сплошь под одну  крышу. В  этот раз застали  мы Вильну
спокойною,  в чистоте и  опрятности; а  за год пред  сим завалена
была она тысячами трупов мерзлых французов: каждый день нагружали
ими  сотни  подвод.  Я   никогда  не  видел  в  большем  унижении
человечество!

                                                         2 апреля

Только что мы дали о себе знать брату Владимиру, находившемуся за
сорок отсюда  верст при своей роте, и он  уже здесь! Он выехал на
дрожках, потом  скакал верхом,  а во многих  местах принужден был
идти пешком: так дурна  дорога! Как обрадовался я свиданию с ним!
Все  неприятности пути  награждены!.. Мы поневоле  должны пробыть
здесь,  чтоб  дорога хоть  немного  получшела.  Здесь люди  живут
весело: поляки и  русские, кто кого перещеголяет гостеприимством!
Смолянин  наш,   почтенный  Василий  Иванович  Путята,  начальник
здешней комиссии,  прослыл другом  русских в Вильне.  Все русские
почти каждый день у него. Из здешних граф Манучи дает вечеринки и
завтраки. Здесь, к удовольствию нашему, нашли мы еще родственника
И.  П. Глнк.,  полковника артиллерии.  Мы были  по должности  и в
гостях   у  полковника   Говена,  здешнего  коменданта:   все  не
нахвалятся им. Он также  воспитанник 1-го корпуса. На всяком шагу
встречаюсь  с  знакомыми  офицерами  и знакомлюсь  с  другими.  У