простирался перед  всей нашей линией. Генерал-майор  барон Корф с
кавалерийским  корпусом   сильно  беспокоил  неприятеля  с  тыла.

Таково было положение маршала Нея. Может быть, в первый еще раз в
жизни своей, исполненный громкой  воинской славы, видел он себя в
столь  тесных  обстоятельствах.   Тут  не  было  средины.  Должно
положить оружие и лавры  многих лет к ногам победителей или найти
славную смерть в отчаянном сражении. Нетрудно угадать, что маршал
Ней   решается   на   последнее.   Построя   в   густые   колонны
многочисленное  войско свое,  он поощряет  его примером  и речью.
"Неприятели, - говорит он,  - теснят нас с тылу; Наполеон ожидает
впереди. Сии толпы русских, дерзающие представиться глазам вашим,
тотчас  рассеются,  исчезнут,  побегут,  коль скоро  вы  решитесь
ударить на  них с мужеством, французам  свойственным. Не взирайте
на гром неприятельских пушек:  они страшны только для малодушных,
Победим русских их же орудием - штыками. Друзья, я вижу мановение
победоносной длани императора  нашего, зовущего нас на соединение
с  ним. Французы!  Смерть  и плен  позади вас;  Наполеон  и слава
впереди; маршал Ней с вами; вперед!!!"

Генерал  же  Милорадович,  покрывший  уже  себя  блистательнейшею
славою в  течение трех  предшествовавших дней, в  самое это время
среди смерти и ужасов сражения спокойно занимался обозрением мест
и,  проезжая  мимо  полков,  по  обыкновению  своему,  ласково  с
солдатами    разговаривал.   Войска    кричали    ему   "ура!"...

Генерал,   твердо  уверенный   в  победе,  благодарил   полки  за
приветствие, тем из них,  которые наиболее отличили себя славными
подвигами,   дарил   заранее   выступавшие   из   лесов   колонны
неприятельские. Такие подарки принимаемы были с новым восторгом и
новыми восклицаниями  "ура!". Твердая уверенность  вождя в победе
мгновенно  сообщалась  войску;  оно  кипело мужеством  и  ожидало
только знака к нападению. Все это происходило под страшным громом
наших  пушек,  при  взаимном  действии  неприятельских,  в  лесах
укрытых.

Между  тем  и  маршал  Ней  войска свои,  речью  его  ободренные,
течением теснимые и пробиться надеждой подкрепленные, при громком
барабанном  бое  и   веющих  знаменах,  ведет  четырьмя  большими
колоннами с  артиллерией во главе оных,  невзирая на убийственный
огонь  всех  пушек наших.  В  грозном виде  выступили из  густоты
тумана войска неприятельские.  С приближением их пальба умолкает.
Глубокая   тишина    распространяется   по   всем   линиям,   все
безмолвствует,  ожидая решительного  конца. Конец сей  должен был
доказать,  чья пехота  первая в  свете: французская  ли, победами
многих лет  прославленная и  в тот час отчаянием  и храбрейшим из
полководцев своих  предводимая, или российская, столь мужественно
ему  противуставшая. Генерал  от инфантерии  Милорадович поручает
храброму генералу Паскевичу с 26-й дивизией привлечь колеблющуюся
победу к знаменам нашим и решить столь важный спор о преимуществе
пехоты.   Тотчас  неустрашимые   войска  сего   генерала,  быстро
двинувшись  навстречу  идущим  без  выстрела,  ударяют  в  штыки.
Победоносное  "ура!"  гремит в  туманах;  и  прежде нежели  отзыв
губительного  для  неприятеля  восклицания  сего успел  наполнить
собой все окрестности и возвестить прочим войскам торжество наше,
колонны  неприятельские были  уже  поражены, гонимы  и в  бегстве
истребляемы.

Из  4 больших  колонн одна  на месте положена.  Прочие покусились
было  снова  устраиваться  за  своими  пушками;  но  лейб-гвардии
Уланский полк бросился на них, взял пушки со всеми артиллеристами
и всю оставшуюся толпу рассеял и побил.

В  сие же  время  приказал генерал  Милорадович и  князю Голицыну
ударить на правое неприятеля  крыло; но едва успел он подвинуться
вперед,  как  встретил  уже  идущие  на  него  новые  французские
колонны. Павловский  гренадерский полк бросается в  штыки, бьет и
обращает  их   назад,  дивизионный  генерал  Ланшантен,  стараясь
остановить бегущих,  ранен и взят в  плен. Генерал Разу убит. Тут
бегство неприятеля становится общим. Но, не видя в оном спасения,
12  000  кладут  оружие;  а  сам  маршал Ней,  с  слабыми  только
остатками  переправясь через  Днепр, укрывается  от преследования
повсюду разосланных за ним отрядов.

Потеря  неприятеля в  сии дни:  убитыми 15  000; в  плен взятыми:
генералов 2, штаб- и  обер-офицеров 285, рядовых 22 000, пушек 56
и черезмерное количество всякого обоза.

Общий беспорядок  и уныние  в бегущих остатках  французской армии
суть важнейшим последствием сих побед.

Тотчас по одержании оных известный статский советник Фукс писал к
его  императорскому высочеству  Константину  Павловичу следующее:

                 "Ваше императорское высочество!

Сейчас  входит  к  фельдмаршалу  Михаил Андреевич  Милорадович  и
повергает ему  победы свои.  Весь корпус генерала  Нея истреблен.
Его самого  ищут. Отягченный лаврами Кутузов  бросается в объятия
победителя.  Сей спешит  писать донесения  и поручил  мне донесть
вашему императорскому  высочеству, что Уланский  полк покрыл себя
блистательнейшей  славой. Счастливым  он себя  почитает, доставив
ему  Георгиевские  знамена:  ибо  шеф  оного  полка  великий  его
благодетель.  Счастлив и  я,  что очевидец  опять славы  России!"

                    Вступление войск в Польшу

С  самого вступления  войск в  древние пределы  Польши Светлейший
Князь  в особенном  приказе объявил  армиям волю  государя, чтобы
солдаты  наши,  укротя  дух мщения  и  забыв  все прежние  обиды,