мы  сходили вниз,  Штульберг,  Мительберг и  Энгельберг, смиренно
лежавшие у  ног наших, возвышались более  и более. Наконец, когда
мы  очутились  совсем внизу,  они  по-прежнему  заслонили от  нас
Цобтен  и казались  равными  ему. Не  так ли  и в  обществе людей
мелкие страсти заслоняют великие добродетели? Не так ли ничтожные
способности затеняют высокие дарования?

                                              1 июля. Альт-Вассер

Вчера  вздумали мы  побывать под  землею. Здесь,  в Альт-Вассере,
можно  это  сделать,  ибо  тут  копают так  называемые  горные  и
земляные уголья. Мы садимся  в лодку и вплываем в отверзтый свод,
сквозь  дикий   камень  прорубленный  и   в  подземелье  ведущий.
Проводник наш вместо весел  действует руками, упираясь о стены, и
лодка бежит. Мы прощаемся  с светом, постепенно от нас отстающим,
и видим  мрак, бегущий к  нам навстречу. Взятые с  нами ночники и
свечи слегка только разгоняют темноту. Видим красноцветную воду -
она  купоросная. Невысокий и  не более  4 аршин в  широту имеющий
свод похож на наши Киевские пещеры. Плывем версту, плывем другую,
все  под   землею!..  Там   и  там  встречаются   горные  люди  с
краснопламенными  факелами.   Одни  провозят  лодки,  нагруженные
углем,  другие вырубают  уголь из  земли. Везде  скрипят веревки,
гремят цепи,  движется механика.  Вот один черный  человек вертит
колесо, другой  врубается в черную стену.  Внутреннее устроение в
сих подземельях  точно как в рудокопнях -  те же и трудности. Для
чего  ж, когда и  кем сделан  этот подземный свод?  Один немецкий
граф за  25 лет  пред сим, возвратясь  из Англии, привез  с собою
план  и  тайну для  устроения  сих  подземных сообщений,  которые
делают гораздо успешнейшими горные  работы. Прежде и теперь в том
месте, где достают уголь  посредством машин прямо из-под земли на
поверхность, всякий  работник, при всех  усилиях, может выставить
не  более сорока мер  в день,  тогда как посредством  сего канала
каждый вывозит до 160 мер - это вчетверо!.. Целые горы угля лежат
на поверхности  подле ям.  Безлесная Германия все  расхватывает и
пожигает. Разумеется, что это приносит несметный доход владельцу;
а что  получают бедные работники: по два  злота в сутки! Однако ж
бергманы[18] и сами  довольны, и целые семейства охотно посвящают
себя  этой  трудной  работе,  сопровождаемой  всегда  болезненною
старостию.  Часто  случается, что  брат,  дядя  и отец  задавлены
глыбами или умерли от  горной чахотки, а сын идет по их же следам
- таковы люди!..

Трудно  описать чувство,  произведенное  в нас  появлением света,
когда мы опять к  отверстию приближались. Он очаровал, восхитил и
усладил нас.  Издали представился он нам  в виде серебряной луны,
которой   длинные  лучи   глубоко   в  подземелье   проникали.  С
приближением  нашим лучи  сокращались,  а круг  света, возрастая,
уподоблялся солнцу. Как приятно  увидеть свет после тьмы и сквозь
тьму -  это вовсе  необыкновенный свет! Такого  нигде не увидишь,
кроме картин Корреджио и Конто-ди-Ротари. Невольник, выходящий из
темницы,   может   только    иметь   понятие   о   таком   свете.

                                              2 июля. Алът-Вассер

С величайшим  трудом, взбираясь вверх более  двух верст, достиг я
вершины горы,  где стоял главный маяк  против Альт-Вассера. Какой
обширный горизонт!..  Цепи тор, снежные  вершины, Яуер, Швейдниц,
даже Бреславль среди необозримых равнин своих - все видно! Всхожу
наверх  - горы унижаются  предо мною;  схожу наниз -  они растут,
высятся и, кажется, хвастают своею высотою. Не так ли царедворец,
карабкаясь из  мрачной ничтожности  на высоту честей,  видит, как
упрямые вельможи и вся окрестная знать унижается его возвышением?
Одно слово - гордый  временщик быстро скользит с вершины вниз и в
падении  своем видит,  что все  перерастает, все  становится выше
его;  даже  и  те,  которых он  не  примечал  у подножия  своего,
гордятся, высясь над его головою!..

                               7 июля. Фюрштенштейн и Фюрштенбург

В пяти  верстах от Альт-Вассера, с  версту от большой Швейдницкой
дороги,  можно  и   должно  видеть  древний  замок  Фюрштенштейн.
Посмотрев на  здание замка  и на местоположение его,  вы не долго
будете в нерешимости,  чему отдать преимущество: тотчас последнее
предпочтете  первому. Какие  виды! Какая природа!..  За несколько
десятков лет  пред сим надменное  искусство, со всеми приманками,
затеями и  вычурами своими,  явилось было здесь,  чтоб, под видом
украшения,  перестроить  и  перерядить  по-своему  при  роду.  Но
природа  громко возопила  против сего. Явно  возроптали столетние
дубы,  увидев уничижительные  орудия готовые отсекать  их древние
ветви;  сетовали густые  рощи и  скорбели из черных  пропастей до
светлого  неба   достигающие  скалы.   "Мы  возросли  свидетелями
беспримерного  величия ее,  мы покоили  под тению своею  людей, с
которыми ныне никто не посмеет сравниться ни в крепости сил, ни в
твердости духа, ни в  чистоте нравов и обычаев, людей, которые не
имели даже  понятия о том, что значит таять  в роскоши и можно ль
быть  рабом,  будучи  германцем!  Мы  не  хотим  надеть  на  себя
позлащенных  цепей искусства,  чтоб пленять взоры  питомцев неги.
Нет! Лучше  пусть огни  небесные пожгут нас,  или бури разрушения
искоренят!" Тут  нечего было делать.  Искусство уступило природе.
Оно  предложило ей  только  услуги свои  тем, чтоб  дать средство
любопытному   путешественнику  удивляться   диким   красотам  ее.
Например: искусство сделало несколько тысяч ступеней, чтоб ходить
по  крутизне  скал;   провело  множество  дорожек  сквозь  частые
перелески;  настроило мостиков;  расчистило полянки;  рассеяло по
местам цветы и насадило  плодоносные деревья среди вековых елей и
дубов. Оно коснулось огромных скал - и загремели ключи и брызнули
водопады... Вот что сделало  здесь искусство. Оно только раскрыло
природу. Посмотревши  на огромный новый замок,  имеющий 365 окон,
вы  увидите   насупротив  развалины   Фюрштенбурга  и  непременно
захотите побывать  на том  месте, где люди  жили за 500  пред сим