по  всей справедливости  заслуживает  место в  воинских летописях
будущих времен.

                                                    2 мая. Там же

Сейчас  привезли  генералу  Милорадовичу  Высочайший Рескрипт,  в
котором его  императорское величество за  важные услуги Отечеству
всемилостивейше  жалует   его  и  с   будущим  потомством  графом
Российской  Империи. Рескрипт  наполнен  лестнейшими выражениями,
какими  только  может  великодушнейший  из монархов  осчастливить
вернейшего из подданных. Один  Суворов получал такие Рескрипты от
Великой Екатерины, в блистательный век ее[8
Итак,  генерал,  отличенный  знаменательными заслугами,  получает
теперь новый блеск с новым достоинством. Весь арьергард радовался
атому,  как  собственному благополучию.  Солдаты окружали  нового
графа и кричали ему: ура!..

                                     8 мая, ввечеру. Город Бауцен

В шесть часов поутру на передовой отряд наш учинено нападение. По
упорной перестрелке, неприятель сильными колоннами начал обходить
оба  фланга  его, имея,  однако  ж, более  направления на  левый.
Передовой отряд,  сходственно с повелением,  уклонился к выгодной
позиции   арьергарда,  где   неприятель   встречен  перекрестными
выстрелами всех наших батарей, действием которых и остановлен. Он
опять было  устремился на левый фланг  наш к горам, но стремление
его не  имело никакого  успеха. Генерал-майор Юзефович,  с частию
кавалерии, ударил в правый  фланг неприятеля столь счастливо, что
тотчас  опрокинул его. Такой  же успех  имели и на  правом фланге
кавалерийские атаки князя Трубецкого и генерал-майора Лисаневича.
Вообще вся  кавалерия, под начальством генерал-адъютанта Уварова,
показала  в  сей  день,   какой  великий  вред  может  претерпеть
неприятель от блистательной  храбрости ее в стремительных, смелых
и  удачных  нападениях.  Харьковский  и Каргопольский  драгунские
полки наиболее  отличились. Истребленные колонны  и много пленных
были плодами кавалерийских атак. Известный отличною своею службою
генерал-майор Еммануель,  действуя в сей день  из-за гор в правый
фланг неприятеля,  взял также  пятьсот пленных, сверх  коих много
переколото.  Получа  новое  подкрепление,  неприятель  с  большим
стремлением начал развивать сильные  колонны свои вправо и влево,
угрожая опять  обойти паши фланги. Уступая  превосходству сил, но
сражаясь,  однако  ж, за  каждый  шаг  земли, арьергард  медленно
отступал к городу, пред которым расположился на биваках, заставив
и  неприятеля сделать  то же.  По словам  пленных, в одном  из их
пехотных  полков  урон простирался  до  трехсот  человек; вся  же
потеря неприятеля в сей  день достигала до четырех тысяч. С нашей
стороны урон  не превышал двухсот пятидесяти  человек. Вот выгоды
оборонительного  отступления:  уступая  пространство,  сохраняешь
людей.  Смотря теперь  на  солдат наших,  отличающихся не  одними
минутными порывами храбрости, но постоянным мужеством, твердостию
духа  и безропотным  терпением, нельзя  не признаться,  что война
образует войско.

В течение  священной Отечественной  войны и настоящего  похода за
границу солдаты  совершенно привыкли  к трудам и  опасностям. Они
бодры, терпя  голод и нужду; в самом  пылу сражения, под ядрами и
гранатами,  наблюдают   совершенную  стройность  в  движениях  и,
отступая,  уверены в  победе. Всего  важнее то, что  солдаты наши
вовсе  перестали бояться  французов. В  сражении 3  мая полковник
Керн хотел было сменить цепь стрелков, бывших уже несколько часов
в  деле. "Не  сменяйте  нас! -  кричали солдаты,  - мы  еще можем
стоять до  вечера, пришлите  только патронов!" При  многих атаках
кавалерии  пехота  спешила   бегом  подкреплять  ее  и  довершать
истребление неприятельских колонн штыками.  Штык и сабля теперь в
совершенном согласии. Сражение 3  мая сдружило пехоту с конницею.
Таким образом,  опыт, пример  и внушения храбрых  и благоразумных
начальников  действуют  к  возвышению  духа и  усовершенствованию
солдат.  И после  этого можно  уже понять, отчего  горсть войска,
составлявшая   арьергард,   могла   быть   столь   страшною   для
неприятельской  армии. Я  забыл тебе  сказать, что  главная армия
наша  давно уже  стояла  за Бауценом,  отдыхала и  укреплялась на
высотах.

                                         4 мая, 5 часов пополудни

Итак, мы  опять в Бауцене,  в том прекрасном Бауцене,  где я имел
такую  покойную   квартиру,  такого  ласкового  хозяина,  который
разговаривал со мною о  Тридцатилетней войне, о гуситах... Но вот
выстрел!..  Еще  другой!.. Пальба!  Видно, неприятель  наступает.
Бросаю перо и сажусь на лошадь. Прощай!

                                                 Там же - вечером

Неприятель сделал только попытку,  или, говоря военным языком, он
сделал усиленное обозрение левого нашего крыла и средины. Колонны
его подходили  на пушечный выстрел к  городу, и некоторые батареи
наши действовали по ним.

                                                    5 мая. Бауцен

Чрез целый день с обеих сторон все было покойно. Примечено только
в  войсках  неприятельских  беспрестанное  движение.  Колонны  их
тянулись то вправо к  Каменцу, о чем извещал партизан Давыдов, то
на левый наш фланг к горам. С нашей стороны занимались устроением
батарей на правой стороне города.

                                                            6 мая

Лишь  только  старая  хозяйка наша  принесла  нам  кофе и  хотела