и атаковать их без риска быть обнаруженными радиолокатором. Для этого им
требовалось лишь слегка подвсплыть. Корпус лодки при этом совсем немного
выступал над поверхностью воды, поэтому сигналы радиолокатора не
отражались от ее корпуса либо искажались за счет отражения от волн.
  Англичанам до зарезу нужно было поднять это устройство с U-307, чтобы
разобраться в его конструкции. Киблу рассказали, что хитроумный прибор
имеет форму футбольного мяча, прикреплен к переборке в центральном посту и
снабжен механизмом для самоликвидации. Перед тем как снимать прибор,
механизм следовало осторожно обезвредить.
  В течение целой недели Кибл с завязанными глазами тренировался в
изготовленном из фанеры макете центрального поста и в конце концов изучил
на ощупь каждый вершок этого помещения. Затем спасатели вместе с Киблом и
специалистом из Адмиралтейства по фамилии Уолтерс вышли в море на
спасательном судне "Принс Сэлвор" и направились к месту, указанному
эсминцем. Вскоре под охраной противолодочных кораблей и истребителей они
приступили к поискам. Спасатели методически ходили параллельными курсами,
обшаривая морское дно эхолотом и каждый раз смещаясь в сторону на 450 м.
На рассвете второго дня поисков сигналы эхолота показали наличие на грунте
на глубине 73 м какого-то предмета, по размерам и форме схожего с
подводной лодкой. С четвертого захода им удалось зацепиться за
обнаруженный предмет тралом. Спасатели встали на якорь, и спустившийся на
дно водолаз подтвердил, что они действительно нашли U-307.
  На следующее утро Кибл отправился к лодке. Он вошел в боевую рубку и сразу
же очутился в кромешной тьме. Это не смутило его, и он начал спускаться по
трапу в центральный пост, но тут его нога уткнулась во что-то упругое. Он
надавил ботинком на загадочный предмет, но тот не сдвинулся с места. Кибл
попытался протиснуться мимо, но сразу же застрял: он слишком поздно
обнаружил, что сидит верхом на раздувшемся трупе немецкого офицера,
закрывавшем весь узкий проход. Киблу не оставалось ничего иного, как
начать вслепую кромсать труп своим массивным водолазным ножом. В конце
концов мертвец обмяк, распался на две части, и Кибл смог спуститься в
центральный пост.
  К этому времени безопасный для водолаза срок пребывания на такой глубине
уже истек. Нащупав ограждение перископа, Кибл сориентировался и двинулся
вперед, придерживаясь рукой за правую переборку. Каждый шаг давался ему с
трудом - сказывалось все увеличивающееся насыщение крови азотом. Позади
прокладочного стола, на котором все еще лежали карты, прижатые тяжелой
металлической параллельной линейкой, Кибл нашарил прикрепленный к
переборке предмет, напоминавший по форме футбольный мяч. Он начал
выворачивать удерживавшие прибор болты, но уронил отвертку. С помощью
плоскогубцев и гаечного ключа ему удалось вывернуть болты. Теперь прибор
держался только на отходивших от него трубках.
  В этот момент что-то слабо стукнуло по задней части его шлема. Уже
испытывая легкое азотное опьянение, Кибл машинально отмахнулся и к своему
ужасу схватил... человеческую руку. Это оказался труп еще одного немецкого
подводника. Вызванные движениями Кибла перемещения воды в тесном
пространстве центрального поста поднесли его к водолазу. Кибл вяло
оттолкнул мертвеца в сторону и продолжал делать свое дело.
  Ему никак не удавалось отделить прибор от трубок. Он попытался отвернуть
удерживавшие их гайки с помощью гаечного ключа и уронил ключ. От ножа тоже
было мало толку, его лезвие сразу же сломалось. Кибл остался безоружным. И
тут он вспомнил о лежавшей на прокладочном столе массивной линейке. Он
вставил один конец линейки позади прибора, нажал на другой, и бесценный
шар оказался у него в руках.
  Кибл отправил его наверх в специально предусмотренном для этой цели мешке,
пробыл положенное время на глубине 27 м и затем поднялся на поверхность.
  После окончания рекомпрессии и последующей декомпрессии в декомпрессионной
камере он сразу же направился в каюту Уолтерса. Тот в это время с
восторгом разбирал сверхсекретный прибор.
  - Что поражает меня, - заметил Уолтерс, - так это то, как тебе удалось
закоротить взрывное устройство, даже не сняв его. Контакты были замкнуты,
но...
  - Взрывное устройство! - в ужасе вскричал Кибл. - Боже мой, я совсем о нем
забыл!


  ИСЧЕЗНОВЕНИЕ "СКОРПИОНА"

  Шли годы. Уже давно закончилась вторая мировая война. Но, как это бывало и
раньше, наступивший на земле мир не принес с собой безопасности и
спокойствия для подводников. Подводные лодки продолжали строиться, плавать
и... гибнуть.
  В апреле 1963 г. весь мир облетела весть о гибели новейшей американской
атомной подводной лодки "Трешер". Причиной катастрофы, как было
установлено в ходе длительного расследования, явились конструктивные
недостатки лодки, а также заводские дефекты при изготовлении некоторых ее
частей. Впрочем, таково было заключение комиссии, а истинные причины
гибели "Трешера" так и остались до конца не выясненными, поскольку лодка
затонула на огромной глубине и в процессе своего беспорядочного погружения
была, очевидно, разорвана на части гигантским давлением воды. На
поверхность удалось поднять лишь несколько отдельных деталей, да сделать
ряд снимков обнаруженных обломков.
  Трагедия с "Трешером" имела, однако, и своего рода положительные
последствия. В конструкцию атомных подводных лодок были внесены
соответствующие изменения, тщательной проверке стали подвергаться трубы
балластных систем, явившиеся, как выяснилось, одним из слабых мест
многообразных и сложных систем подводных лодок. Было резко сокращено
количество систем, подвергающихся воздействию давления воды. Но все эти
меры, как вскоре обнаружилось, не гарантировали должной безопасности для
подводных лодок.
  Прошло всего пять лет с момента гибели "Трешера".
  21 мая 1968 г. в 8 ч вечера с борта подводной лодки "Скорпион",
находившейся в 250 милях к югу от Азорских островов, поступила обычная
радиограмма: "Местонахождение 35ё07' северной широты, 41ё42' западной
долготы, скорость 18 уз, курс 290."
"Скорпион" должен был вернуться в порт Норфолк, штат Виргиния, 27 мая.
Лодке предстояло пройти примерно 2,5 тыс. миль в открытом океане, почти
все время в районах с большими глубинами и весьма неточно обозначенным на
картах подводным хребтом: но в целом рейс, как и отправленная с борта
лодки радиограмма, с полным основанием могли считаться совершенно обычным