в таком  точно  формате, как и начало, т.  е. в малую осьмушку. Прости моему
капризу, ибо он имеет добрый источник. Хочу, чтоб весь перевод твой составил
маленькую тетрадку - тебе со славу,  мне  для приятного воспоминания. С моей
стороны исполню условие,  - условие к счастью весьма не  тягостное;  ибо нет
мне  большего  удовольствия,  как  переписываться  с  тобою;  но  не  всегда
располагаешь временем:  обстоятельства!  должность!  - Еще одно препятствие:
как  мне досадно, что  почта  не отходит на  другой  день  по прибытии твоих
писем!  Обыкновенно,  насладившись твоей мысленной  беседой, я вхожу в такой
жар, что рад писать к
     1 Аркадий Ив. Мартынов был брат известного Ивана Ив. Мартынова (директ.
де-иарт.  народи, проснещения) и  товарищ Илличевского.  Он  умер чуть ли не
прежде последнего, начат -шкоч отделения. Я. Г.
     2  Здесь разумеется вероятно  пьеса Ирин  (идиллия, подражание Клейсту)
приложенная  к  письмам   1815г.   и   действительно  написанная  не   рукою
Илличевского К. Г.
     3 и можно ли догадаться о том, чего не знаешь? (франц.)
     4 прощай! (франц.)
     5 Конец делу венец! (дат.)
     85
     тебе целый лист. (Суди,  как твои  приятны мне письма  и не представляй
себе,  что я, как поэт, удобен  входить в восхищение). Но мысль1,  что почта
отходит еще чрез четыре дня, потушает мой восторг, вырывает перо из рук моих
- и я вхожу опять в прежнее состояние. Увы!..
     Сказать ли тебе, как ты узнал, что я сочинил Оперу, которую у вас в Св.
Питере  играли? Не почти меня колдуном, ибо я  скажу тебе всю  истину,  хоть
удален  от  тебя на двадцать верст.  Но начиная мою повесть или диссертацию,
ставлю Эпиграф:
     Что больше бродит,
     То больше в цену входит:
     Снежный шаришка будет шар,
     А изо лжи, товаришка товар:
     Ложь ходит завсегда с прибавкой в мире.
     Сумароков.
     Так! я перевел  Оперу (а  не сочинил): ГОрега comique par  Segur, opera
comique en  un acte2. Переведши,  старался, чтоб ее  разыграли на театре, от
чего надеялся получить - барыш. Прости на этот случай моему сребролюбию. Для
этого просил я  г. Петра Александровича Корсакова,  стихотворца и чиновника,
служащего  при театре3. Родственник его  Рязанов учится в  Гимназии;  ему не
трудно было узнать все мое дело. От него узнали это в Гимназии; а ты узнал о
том от своего брата. Не правда ли?
     Теперь мне остается исправить, дополнить и окончить это известие: пьесы
моей  не  играли,  да  и  играть  не  станут;  причина  тому  та,  что  меня
предупредили переводом и, хоть чужой  перевод и хуже, но уже он испробован и
роли розданы.  Таково мое несчастие! Жался о  моей неудаче, дивись однако же
великому  Гению  моему,  который  предугадал  (я  наверно  полагаю  это) все
действия молвы, и открыл причины дошедшего до тебя слуха. - Пьеса  моя еще в
Пе-
     1  Я  получаю  твои письма в  четверг -  посылаю тебе  ответ  не прежде
понедельника. А. И.
     2 Комическая опера Сегтора, комическая опера в одном действии (франц.)
     1  Впоследствии цензора  и издателя журнала  Маял:, брата  воспитанника
Лицея, 1-го курса (Ник. Алекс.). Они были братьями попечителя Петерб. учебн.
округа  Дондукова-Корсакова, на  которого княжеский  титул  и дополн фамилия
перешла от его тестя, умершею без мужского потомства Я. Г,
     86
     тербурге, но коль скоро получу оную назад, то перешлю к тебе охотно для
прочтения.  - Благодарю  тебя за доставленный  мне  анекдот - жаль,  что мне
нечего  сообщагь тебе. Прости  любезный  Павел Николаевич! я  не Геркулес  -
пределы письма меня останавливают.
     Алексей Илличевский.
     XV Царское село, - вечное Царское село - 26 Октября 1815г.
     Любезнейший  друг, Павел Николаевич!  Мы бы могли  еженедельно получать
письма  один от другого: как бы это мне было приятно- повторяю  я за  тобою,
поверь,  с  не  меньшею искренностью и желанием  - и в то  самое  время, как
повторяю   оное  в  пылу  восторга  душевного  -  разрушаю  это  благодатное
намерение;  и  в  тот  самый  раз,  когда  ты ждешь моего ответа  еще  ранее
обыкновенного, я посылаю  его тебе -тремя днями позже.  Не вини  меня в этом
противувольном  поступке;  не припиши  его моему непостоянству, но  выслушай
меня  далее -  и найдешь меня невиноватым. Я получил письмо твое - приятное,
как и все твои  письма, в такое время, когда я не  имел ни на час свободного
времени,  ибо  оно было  посвящено  целому обществу -  скажу яснее - в такое
время, когда мы  приготовлялись праздновать день  открытия Лицея (правильнее
бы было: день закрытия нас  в Лицее), что делалось  обыкновенно всякий год в
первое воскресение после 19  Октября, и  нынешний год  так же: октября 24-го
числа. Этот  праздник  описать  тебе  недолго:  начали  театром,  мы  играли
Стряпчего  Пателе-на  и  Ссору двух  соседов. Обе  пьесы комедии.  В  первой
представлял  я Вильгельма, купца торгующего  сукнами, которого плут стряпчий
подрядился во всю  пьесу обманывать; во  второй Вспыш-кина, записного псаря,
охотника и одного из  ссорящихся соседов. Не хочу хвастать перед  другом, но
скажу, что мною зрители  остались довольны. За  театром последовал маленький
бал  и  пот-чевание гостей  всякими  лакомствами,  что называется  в  свете:
угощением. Довольно ли с тебя? Время прекратить, кажется, извинение, которое
тянется чрез целую четвертушку.
     Знаешь ли, любезный Павел Николаевич! я раскаиваюсь в двух вещах, и обе
эти вещи происходили от моего невежества! Откроюсь тебе в них, как другу.
     87
     Первое. Я никогда  не полагал, что ты  делал ип  si grand cas'  из моих
писем. Радуюсь, если они  тебе не противны;  но можно ли их читать  всякому,
даже принимающему во мне участие? - Это плод  или испарение восторга, как ты
сам называешь  их.  Где же в них  толк,  связь? я уверен, что иногда в них и
смыслу ты не находишь. Но ты мне простишь это по дружескому великодушию: ах!
всякий ли то в  состоянии  сделать?  - Второе - есть преступление, в котором
тебе заблаговременно каюсь. Извини, что  я, находя в тебе  ежедневно новые и
новые  достоинства,  не  знал  одного,  конечно  малейшего из оных.  Дорогой
математик! ты... поэт! -  Твою  пьесу и без твоей  просьбы, я  бы  перевести
поставил приятнейшим долгом; но теперь  - еще когда  ты этого желаешь, сколь
велика  моя  обязанность!  Твоя  воля  всегда  была  мне законом;  но  после
великодушного  того  поступка, когда ты с такой  непринужденною  готовностью
взялся  за  перевод жизни  Эйлера, - она мне  сделалась  еще более закона. В
непродолжительном  времени  надеюсь  тебе доставить  перевод  стихотворения,