И наоборот, классическая эпоха упадка - Римская Империя II-IV
вв.-характеризуется увеличением производства статуй и фресок,
строительством храмов и театров, сооружением триумфальных арок и митреумов.
Однако здесь характерно снижение эстетических норм, как мы сказали бы -
качества. Изображения императоров трафаретны, бюсты матрон невыразительны,
ибо те и другие-дань требованиям приличия, как оно тогда понималось. Еще
хуже с архитектурой: чтобы вовремя построить Триумфальную арку Константину
- разобрали арку Траяна. Это уже не ремесло, а просто халтура. Римские
многоквартирные дома строились так скверно, что часто обрушивались,
погребая под руинами жильцов. Рим перестал творчески жить еще до готского и
вандальского погромов. Поэтому Вечный город тогда и не защищали его
обитатели.

Но так ли это? Ведь даже в те жестокие века жили авторы бессмертных
творений: Лукиан Самосатский, Аммиан Марцеллин, Сидоний Аполлинарий, не
говоря уже о плеяде христианских философов и близких по духу к христианам
неоплатоников.

Да, это так, но вспомним, что чем позднее жил автор, тем меньше было у него
читателей. На духовное одиночество горько жалуется Сидоний Аполлинарий.
Одинокими и покинутыми жили философы Прокл и Ипатия. Последнюю ученики даже
не защитили от александрийской черни. Можно найти отдельные фрагменты
поздних статуй, выполненных на высоком уровне, но число их, сравнительно с
ремесленными, ничтожно. Это снижение вкуса и подмена стиля эклектикой и
есть подлинный упадок искусства. А совмещен он с катастрофическими
разрушениями или нет - это детали исторических процессов и этнических
миграций.

Так - повсюду. В Византии IV в. поэт Иоанн Златоуст выступает как соперник
всемогущей императрицы, а после смерти почитается как святой. А в XI в. все
влияние сосредоточено в руках синклита (высших чиновников), интригами
губящего героев - защитников родины. Поэтов же нет вовсе. В Арабском
халифате ученых уважали и памятники архитектуры не разрушали, но шуубийя -
творческое толкование Корана ~ уступила место догматическому начетничеству.
Аналогичным образом расправилась с интеллектуальным разнообразием династия
Сун в Китае, где были запрещены все религии, а разрешено только
конфуцианство. Очевидно, упадок культуры - процесс повсеместный.

Теперь можно перейти к обобщению.

В фазе этнической инерции способность к расширению ареала снижается, и
наступает пора воздействий на ландшафты собственной страны. Растет
техносфера, т.е. количество нужных и ненужных зданий, изделий, памятников,
утвари-разумеется, за счет природных ресурсов. Часть таких изменений -
относительно безвредные искажения природы: арыки, поля монокультур,
огромные стада рогатого скота. Оставленные без внимания, они возвращаются в
естественные геобиоценозы. Но там, где природные материалы заключены в
оковы строгих форм, саморазвитие прекращается, заменяясь медленным, но
неуклонным разрушением, которое часто бывает необратимым. Такие руины нужны
только археологам. Они исследуют следы не растущих, а гаснущих этносов,
оставивших векам черепки посуды из обожженной глины, фрагменты вавилонских
табличек с клинописью, пирамиды и баальбекскую платформу, руины
средневековых замков и храмов древних майя в джунглях Юкатана. Биосфера,
способная прокормить людей, не в состоянии насытить их стремление покрыть
поверхность планеты хламом, выведенным из цикла конверсии биоценозов. В
этой фазе этнос, как Антей, теряет связь с почвой, т.е. с жизнью, и
наступает неизбежный упадок. Облик этого упадка обманчив. На него надета
маска благополучия и процветания, которые современникам представляются
вечными, потому что они тешат себя иллюзией о неисчерпаемости природных
богатств. Но это - утешительный самообман, рассеивающийся после того, как
наступает последний, и на этот раз роковой фазовый переход.

Последняя фаза этногенеза деструктивна. Члены этноса, неспособные по закону
необратимости эволюции вернуться к контакту с биосферой, переходят к
хищничеству, но оно их не спасает. Идет демографический спад, после
которого остаются периферийные субэтносы, минимально связанные с главной
линией этногенеза. Они либо прозябают как реликты, либо создают новые
этносы с иными поведенческими доминантами. Тогда процесс возобновляется,
конечно, лить в том случае, если происходит очередной пассионарный толчок.

XXXV. Фаза обскурации

"СУМЕРКИ" ЭТНОСА

Отличительной чертой "цивилизации" является сокращение активного элемента и
полное довольство эмоционально пассивного и трудолюбивого населения. Однако
нельзя опускать третий вариант - наличие людей и нетворческих, и
нетрудолюбивых, эмоционально и умственно неполноценных, но обладающих
повышенными требованиями к жизни. В героические эпохи роста и
самопроявлений эти особи имеют мало шансов выжить. Они плохие солдаты,
никакие рабочие, а путь преступности в строгие времена быстро приводил на
эшафот. Но в мягкое время цивилизации при общем материальном изобилии для
всех есть лишний кусок хлеба и женщина. "Жизнелюбы" (да простится автору
неологизм) начинают размножаться без ограничений и, поскольку они являются
особями нового склада, создают свой императив: "Будь таким, как мы", т.е.
не стремись ни к чему такому, чего нельзя было бы съесть или выпить. Всякий
рост становится явлением одиозным, трудолюбие подвергается осмеянию,
интеллектуальные радости вызывают ярость. В искусстве идет снижение стиля,
в науке оригинальные работы вытесняются компиляциями, в общественной жизни
узаконивается коррупция, в армии солдаты держат в покорности офицеров и
полководцев, угрожая им мятежами. Все продажно, никому нельзя верить, ни на
кого нельзя положиться, и для того чтобы властвовать, правитель должен
применять тактику разбойничьего атамана: подозревать, выслеживать и убивать
своих соратников.

Порядок, устанавливающийся в этой фазе, которую правильнее всего назвать
"обскурацией", никак нельзя считать демократическим. Здесь господствуют,
как и в предшествовавших стадиях, группы, только принцип отбора иной,
негативный. Ценятся не способности, а их отсутствие, не образование, а