В 1226 г. пробил час Тангутского государства, которое в решительный момент
войны с Хорезмом отказало Чингису в помощи. Монголы обоснованно
рассматривали этот шаг как предательство, которое, в соответствии с Ясой,
требовало отмщения. Ныне территория Тангутского государства, а это степи и
плоскогорья, примыкающие к излучине реки Хуанхэ и хребту Наньшань, - самая
настоящая пустыня. Но в XIII в. на этой земле существовала богатая страна с
большими городами, золотыми рудниками, регулярной армией и оригинальной
культурой. Столицей Тангута был город Чжунсин. Его и осадил в 1227 г.
Чингисхан, разбив в предшествовавших сражениях тангутские войска.

Во время осады Чжунсина Чингисхан умер, но монгольские нойоны по приказу
своего вождя скрыли его смерть. Крепость была взята, а население "злого"
города, на которое пала коллективная вина за предательство, подверглось
экзекуции. Государство тангутов исчезло, оставив после себя лишь письменные
свидетельства былой высокой культуры, но город уцелел и жил до 1405 г.,
когда был разрушен китайцами династии Мин.

От столицы тангутов монголы повезли тело своего великого хана в родные
степи. Обряд похорон был таков: в вырытую могилу опустили останки
Чингисхана вместе с множеством ценных вещей и перебили всех рабов,
выполнявших погребальные работы. По обычаю, ровно через год требовалось
справить поминки. Дабы безошибочно найти место погребения, монголы сделали
следующее. На могиле принесли в жертву только что взятого от матери
маленького верблюжонка. И через год верблюдица сама нашла в безбрежной
степи место, где был убит ее детеныш. Заколов эту верблюдицу, монголы
совершили положенный обряд поминок и затем покинули могилу навсегда. И до
сих пор никому не известно, где погребен Чингисхан.

НАСЛЕДНИКИ ЧИНГИСХАНА

В последние годы своей жизни Чингисхан был крайне озабочен судьбой своей
державы. У хана было четыре сына от любимой жены Бортэ и множество детей от
других жен, которые хотя и считались законными детьми, но не имели никаких
прав на занятие места отца. Сыновья от Бортэ весьма различались между собой
по склонностям и по характеру. Старший сын, Джучи, родился вскоре после
меркитского плена Бортэ, и потому не только "злые языки", но и младший брат
Чагатай называли его "меркитским выродком". Хотя Бортэ неизменно защищала
Джучи, а сам Чингисхан всегда признавал сына своим, тень меркитского плена
матери легла на Джучи бременем подозрений в незаконнорожденности. Однажды в
присутствии отца Чагатай открыто обозвал Джучи, и дело чуть не закончилось
дракой братьев.

В поведении Джучи имелись некоторые устойчивые стереотипы, сильно
отличавшие его от Чингиса. Если для Чингисхана не существовало самого
понятия пощады к врагам (он оставлял жизнь лишь маленьким детям, которых
усыновляла его мать Оэлун, и доблестным багатурам, принимавшим монгольскую
службу), то Джучи отличался гуманностью и добротой. Так, во время осады
Гурганджа совершенно измученные войной хорезмийцы просили принять
капитуляцию, то есть, проще говоря, пощадить их. Джучи высказался за
проявление милости, но Чингисхан категорически отверг просьбу о пощаде, и в
результате гарнизон Гурганджа был частично вырезан, а сам город затоплен
водами Амударьи. К сожалению, непонимание между отцом и старшим сыном,
постоянно подогреваемое интригами и наговорами родственников, со временем
углубилось и перешло в недоверие государя своему наследнику.

Чингисхан заподозрил, что Джучи хочет приобрести популярность среди
завоеванных народов и отделиться от Монголии. Вряд ли это было так, но факт
остается фактом: в начале 1227 г. охотившегося в степи Джучи нашли мертвым,
со сломанным позвоночником. Страшные подробности происшедшего неизвестны,
но, без сомнения, отец был единственным человеком, заинтересованным в
смерти Джучи и способным оборвать жизнь ханского сына.

В противоположность Джучи, второй сын Чингисхана, Чагатай, был человеком
строгим, исполнительным и даже жестоким. Потому он получил должность
"хранителя Ясы" (нечто вроде генерального прокурора или верховного судьи).
Чагатай соблюдал закон совершенно неукоснительно и без всякой пощады
относился к нарушителям.

Третий сын великого хана. Угэдэй, подобно Джучи, отличался добротой и
терпимостью к людям. Но самой характерной чертой Угэдэя была страсть к
степной охоте и выпивке в компании друзей. Разницу в поведении Угэдэя лучше
всего иллюстрирует следующий случай: однажды в совместной поездке братья
увидели у воды мывшегося мусульманина. По мусульманскому обычаю, каждый
правоверный обязан был несколько раз в день совершать намаз и ритуальное
омовение. Монгольская традиция, напротив, запрещала человеку мыться
где-либо в течение всего лета. Монголы полагали, будто мытье в реке или
озере вызывает грозу, а гроза в степи очень опасна для путников, и потому
"вызов" грозы рассматривался как покушение на жизнь других людей. Нухуры
(дружинники) безжалостного законника Чагатая схватили мусульманина.
Предвидя кровавую развязку - несчастному грозило отсечение головы, - Угэдэй
послал своего человека, чтобы тот велел мусульманину отвечать, что он
уронил в воду золотой и всего лишь искал его там. Мусульманин так и сказал
Чагатаю. Тот велел искать монету, а за это время дружинник Угэдэя подбросил
золотой в воду. Найденную монету вернули "законному" владельцу. На прощание
Угэдэй, вынув из кармана горсть монет, протянул их спасенному им человеку и
сказал: "Когда ты в следующий раз уронишь в воду золотой, не лезь за ним,
не нарушай закон".

Самый младший сын Чингисхана, Тулуй, родился, как указывает китайская
хроника, в 1193 г. Как мы знаем из "Мэн-да Бэй-лу", Чингизхан находился в
чжурчженьском плену до 1197 г. На сей раз неверность Бортэ была вполне
очевидна, но Чингисхан и Тулуя признал своим законным сыном, хотя внешне
Тулуй не напоминал Борджигина. Всех Борджигинов отличали зеленые или
синеватые глаза, китайские историки называли их "стеклянными", и светлые с
рыжиной волосы, а Тулуй имел вполне обычную монгольскую внешность - черные
волосы и темные глаза.

Из четырех сыновей Чингисхана младший обладал наибольшими талантами и
проявлял наибольшее нравственное достоинство. Хороший полководец и
незаурядный администратор, Тулуй оставался любящим мужем и отличался