этом выгоды. В этом принцип конвиксий.

Зато члены консорций - группы космонавтов, экипажа корабля, экспедиции в
безлюдные места, банды разбойников, батальона солдат и т.п. - имеют
диаметрально противоположный стереотип поведения. Без взаимовыручки они
обречены на гибель и должны быть уверены, что боевой товарищ их не бросит.
Чингис сделал из своих подчиненных организацию фазы этнического подъема с
общественным императивом: "Будь тем, кем должен быть". Называть эту фазу
этногенеза "крепостным правом"включая хана. Здесь отчетливо представлена начальная фаза любого
этногенеза, выраженная столь же четко в походах викингов, джихаде ранних
мусульман, жертвенности первых христиан, послушании зулусов вождю - Чаке.
Смысл Ясы как источника - в том, что появление ее знаменует не
инкубационный, а очевидный пассионарный подъем нового этноса - монголов.

132. САМОЕ ГЛАВНОЕ

Как бы значительно ни было изменение норм поведения внутри новорожденного
этноса, но решающим было не это, а отношение с соседями, т.е. этническим
окружением. Большая часть монголов категорически предпочитала старые,
привычные формы быта. Военно-демократический строй их не манил; напротив,
он вызывал у них отвращение. Меркиты, стрелометное племя, были врагами
Чингиса, воинственные татары - тоже. Чжурчжэни противились любому
упорядочению степняков. Найманы сами претендовали на первенство в Степи,
причем их поддерживали ойраты - лесной этнос в Западной Монголии.

Единственным союзником монгольской орды был кераитский Тогрул, получивший
от императора Золотой империи (Кинь) титул "ван". Монголы называли его
Ван-хан. Однако Тогрул не пользовался в своем царстве популярностью. Многие
подданные настолько ненавидели своего хана, что предпочитали поддаться
найманам. Тогрул держался только благодаря помощи монголов - сначала
Есугея, потом Тэмуджина. Естественно, противники Тогрула стали врагами
Тэмуджина. Поэтому поддержка кераитов была ненадежна.

Но и внутри орды было неспокойно. Субпассионарии не любят подчиняться
дисциплине. Поэтому за время отсутствия Тэмуджина численность воинов его
орды, которой управлял его брат Хасар, значительно сократилась. Верными
остались лишь нухуры Чингиса и племена урут и мангут. Лучшим выходом был бы
мирный договор, но в те времена договариваться было трудно, ибо понятия
дипломатической неприкосновенности не существовало во всем мире. Если посол
передавал неприемлемое предложение, его убивали. Иногда за этим следовала
война, но не всегда, и рассматривалась она не как воздаяние за
преступление, а просто как решение проблемы, о которой не удалось
договориться. Новый общественный императив монголов - взаимовыручка -
включал в себя гарантию, даваемую боевому товарищу, ставшему жертвой
предательства. Если его не могли спасти, то за него следовало отомстить
нарушителям закона гостеприимства. Противники монголов на это возражали,
что и на войне убивают, и что обман, ныне называемый дезинформацией,
дозволен, и что те, кто не убивал посла, не виноваты, а следовательно не
несут за чужой поступок ответственности.

На это монгольское правосознание возражало, что смерть на войне
действительно естественна, ибо "за удаль в бою не судят". Более того, самым
доблестным противникам, попадавшим в плен, предлагалась не только пощада,
но и прием в ряды монгольского войска с правом на выслугу. Дезинформацию
монголы, как митраисты, делили на обман противника, который должен
воспринимать обстановку критически, и на предательство или обман
доверившегося клятве, т.е. договору или обычаю гостеприимства. Предателей и
гостеубийц уничтожали беспощадно вместе с родственниками, ибо, считали они,
склонность к предательству - наследственный признак.

И наконец, истребление населения городов, где были убиты послы, с точки
зрения монголов, было тоже логично. Народ, поддерживающий своего правителя,
должен делить с ним ответственность за его поступки. Для классовых обществ,
где народ угнетен, такое мнение нелепо, но монголы такого безобразия, как
классовый гнет, не могли вообразить. Города, в которых были убиты
парламентеры, монголы называли "злыми городами" и громили их, считая, что
это справедливо. Так были разрушены Балх и Козельск, причем последнему
никто не оказал помощи, хотя рядом были Смоленск, Киев и Чернигов, а
владимирский князь Ярослав ходил с войском на Литву. Видимо, они знали,
из-за чего гибнет Козельск. И отнюдь ему не сочувствовали.

Позднее из-за убийства послов погибла империя Сун и была разорена Венгрия.
Католические и мусульманские авторы приписывали эти разрушения особой
кровожадности монголов, забывая, а вернее, умалчивая о причинах этих войн.
А ведь в прочих случаях дело обстояло по-иному. "В конце февраля 1221 г.
монголы взяли Мерв, якобы частью перебив, частью уведя в плен его
население; в конце того же года Мерв восстал, был взят, и погибло свыше 100
тыс. человек... а через несколько месяцев Мерв выставил 10 тыс. воинов для
войны с монголами. Очевидно, сотни тысяч человек, будто бы избивавшихся
монголами в Закаспии и Иране, существовали только в воображении восточных
авторов"
Нет, конечно, монголы не были добряками! Иначе они не могли поступать, ибо
на всех трех фронтах - китайском, переднеазиатском и кумано-русском -
против них стояли силы, значительно превышавшие их по численности и
вооружению. Побеждали они благодаря дисциплине и мобильности, но ведь и то,
и другое возможно только при высокой пассионарности, а эта последняя в свою
очередь порождает оригинальную ментальность и стереотип поведения.
Монгольские воины не рассчитывали последствий своих поступков, потому что
на войне думать некогда. Они вели себя так, как им подсказывала их природа,
изменившаяся из-за пассионарного толчка. Им и в голову не приходило
спрашивать себя: правы ли они или в чем-то виноваты? На популяционном
уровне действия этноса запрограммированы окружающей средой, культурой и
генетической памятью. На персональном - они свободны. То, что среди
монголов, как впрочем, и среди их противников, были люди добрые и злые,
жадные и щедрые, храбрые и слабодушные, для статистической закономерности
этногенеза не имело никакого значения. Важно другое: столкновение разных
полей мироощущения всегда порождает бурную реакцию - гибель избыточных
пассионариев, носителей разных традиций.