слишком рискованно. Поэтому Темир-Кутлуг и Едигей были предоставлены своей
судьбе, а великий князь Василий Дмитриевич вообще оставлен без внимания и
пребывал в нейтралитете. Ничего другого ему не оставалось, так как для
православной Москвы католический и мусульманский суперэтносы были равно
враждебны, а сибиряк Тохтамыш оказался изменником.

Темир-Кутлуг не мог не ощущать нестойкость своего престола. Сторонников
Тохтамыша в Поволжье было много, и если бы он вернулся на берега Волги с
мощным литовским союзником, то они бы охотно сбросили марионеточного хана,
участвовавшего в разгроме их страны. Поэтому Темир-Кутлуг применил
тимуровскую стратегию: он повел свое небольшое войско на Днепр, условившись
с Едигеем о встрече перед решающей битвой.

Витовт отнесся к предполагаемой операции с полным вниманием и
предусмотрительностью. Литовско-белорусское войско было усилено польской
шляхтой и отрядом немецких рыцарей из Пруссии. Всего около 100 тыс. воинов.
Бунчуки сибирских татар, прибывших в Литву с Тохтамышем, терялись в общей
массе стягов, знамен и рыцарских значков. Однако только татары представляли
возможности своих противников.

Темир-Кутлуг послал Витовту ультиматум: "Выдай мне беглого Тохтамыша! Он
мой враг, не могу оставаться в покое, зная, что он жив и у тебя живет,
потому что изменчива жизнь наша: нынче хан, а завтра беглец, нынче богат, а
завтра нищий, нынче много друзей, а завтра все враги. Я боюсь и своих, не
только что чужих, а хан Тохтамыш чужой мне и враг мой, да еще злой враг;
так выдай мне его, а что ни есть около его, то все тебе"и встретил татарского хана на берегу Ворсклы.

Темир-Кутлуг снова вступил в переговоры: "Зачем ты на меня пошел? Я твоей
земли не брал, ни городов, ни сел твоих"покорности, угрожая предать мечу всю Орду.

Витовт, уже объявивший себя "великим князем Литвы и Руси", был так уверен в
превосходстве своих сил, что поддался на удочку Темир-Кутлуга и затянул
переговоры. А за это время успели подойти войска Едигея, и сразу все
изменилось. Едигей потребовал у Витовта свидания и заявил ему: "Князь
храбрый! Наш хан не мог не признать тебя старшим братом, так как ты старше
его годами. Но в свою очередь ты моложе меня. Поэтому будет правильно, если
ты изъявишь мне покорность, обяжешься платить мне дань и на деньгах
литовских будешь изображать мою печать".

Витовт вспыхнул, и 12 августа 1399 г. литовские войска под прикрытием
артиллерийского огня перешли на левый берег Ворсклы. Но пушки и пищали
оказались в широкой степи малоэффективны. Зато литовская конница стала
теснить строй татар Едигея.

Тому этого и надо было. Он сдерживал расстроенные полки Витовта ровно
столько времени, сколько понадобилось Темир-Кутлугу для того, чтобы обойти
литовцев с фланга и ударить по тылам. В литовском войске возникла паника.
Первым с поля боя бежал Тохтамыш, хорошо усвоивший неодолимость тимуровской
тактики. Он-то знал, что Темир-Кутлуг и Едигей были учениками Тимура. Затем
бежал пан Щурковский, громче всех требовавший татарской крови. Витовта
вывел в глухой лес казак Мамай, один из потомков знаменитого темника. В
лесу они блуждали три дня, пока Витовт не обещал своему проводнику
княжеский титул и урочище Глину. Тот немедленно нашел дорогу... и ему
должны быть за это благодарны его потомки. В том числе Иван IV Грозный.

А на берегах Ворсклы шло жуткое побоище. Татары рубили несопротивлявшихся
литовцев, поляков, немцев и русских. Те бежали 500 верст, до самого Киева,
а потом татары, рассеявшись отрядами, истребляли людей вплоть до Луцка. В
числе убитых было свыше 20 князей
Рыцарский Запад, оснащенный самой новой военной техникой, вторично пал
перед Востоком, абсорбировавшим как испытанную монгольскую пассионарность -
в Орде, так и новую - в Турецком султанате, сломавшую крестоносцев под
Никополем. Турецкая угроза на Балканах связала руки каталонским пиратам,
французским феодалам, венецианским и генуэзским негоциантам, пытавшимся
сделать из Древней Эллады колонию, и Венгерскому королевству, оплоту
католической Европы на юго-востоке. Литва была настолько ослаблена, что в
1401 г. по акту Виленской унии согласилась на включение ее в королевство
Польскоеисторической закономерностью, причем все "осколки" Древней Руси были
опустошены татарскими набегами. Собственно говоря, 1399 год можно считать
концом древнерусского этногенеза, как падение Константинополя в 1453 г. -
византийского. От побоища на Ворскле выиграла только Москва, получившая
необходимую ей передышку. Но почему не воспользовались своей победой
татары?

214. ГИБЕЛЬ, И ЕЩЕ РАЗ ГИБЕЛЬ

Ника - жестокая богиня: даруя успех, она требует воздаяния. Правда,
победителей не судят, но зато их убивают. Так умер Темир-Кутлуг в год своей
победы.

Но почему? Ведь это был воин в расцвете сил. Здоровый, умный, любезный
своему народу. Сведения о его смерти очень туманны. Только Шереф ад-Дин в
"Книге побед" написал, что "человек бунтуется, когда видит, что
разбогател". Как может "бунтоваться" правитель суверенной державы? Ведь он
был популярным ханом, ибо его поддержали в 1398 г., когда Тохтамыш пытался
вернуть себе власть в Сарае, и тогда, когда воины Белой орды схватились с
рыцарством Литвы, Польши и Тевтонского ордена. Кому стал неугоден
хан-победитель?

Шереф ад-Дин поясняет: Темир-Кутлуг "проявил неблагодарность и совершил
неприязненные действия, теперь умер... и улус его в беспорядке"ад-Дин прославлял Тимура и писал с его позиций. Степняки не любили Тимура и
защищались от него как могли. Следовательно, у Темир-Кутлуга был выбор
между милостью союзного правителя и симпатией своего народа. Видимо, он
выбрал свой народ... и погиб. А мурза Едигей сохранил верность Тимуру... и
стал правителем улуса Джучиева, посадив на золотой престол юного Шадибека,