даже после развала халифата, сохранили рифмованную историю древних
персидских царей - "Шахнамэ". Творения человека, в отличие от произведений
природы, не развиваются, а либо существуют, либо разрушаются. Но именно они
открыты непосредственному наблюдению, благодаря которому Науке доступно
понимание явлений невидимых, но умопостигаемых. Более того, в каждом из нас
живет генетическая память, не ощущаемая в повседневности, но иногда
вспыхивающая в подсознании. Недаром сказал поэт:

               ... И тут я проснулся и вскрикнул: "Что, если
               Страна эта истинно Родина мне?
               Не здесь ли любил я и умер не здесь ли,
               В зеленой и солнечной этой стране?"
               И понял, что я заблудился навеки
               В пустых переходах пространств и времен,
               А где-то струятся родимые реки,
               К которым мне путь навсегда запрещен.

               (Н.С.Гумилев)

     ПРИМЕЧАНИЯ

1 Соловьев С .М. История России. Кн. II. Т. IV. С. 357.

2 Там же. Т. III. С. 364-365.

3 Там же. С. 365.

4 См.; Шенников А.А. Княжество потомков Мамая // Депонировано в ИНИОН.
№7380. Л., 1981.С.20-22.

5 См.: Шабульдо Ф.М. Указ. соч. С. 150.

6 Тизенгаузен Т. П. С. 188.

7 Экземплярский А.В. Указ.соч.С.426.

8 ПСРЛ.ГУ. С.108; цит. по: Комарович В.Л. Китежская легенда. С.67.

9 См.: Экземплярский А.В. Указ. соч.С.591.

10 См.: Соловьев С.М. История России...Кн.II. T.IV.С.369.

11 Полотнище держалось на девяти копьях, причем на каждом висело по бунчуку
(конскому хвосту).


XXXIII. Контуры

216. НАЧАЛО НОВОГО ВРЕМЕНИ

Эпохи, как и люди, смертны. Суперэтническая целостность, сопряженная с
мироощущением и культурной традицией, возникая вследствие пассионарного
толчка, неизбежно теряет инерцию, а следующий пассионарный толчок знаменует
начало нового процесса. Однако культура может быть передана по эстафете,
что часто заслоняет природные закономерности: современникам эпохи, на
которую приходится разрыв между старым и новым этногенезом, кажется, что
ничего особенного не произошло. А историки и литературоведы не могут
заметить живой действительности уже потому, что объект их изучения -
создание рук человеческих, которые могут либо сохраняться, либо
разрушаться, но не взрослеть или стареть.

Да и как может заметить современник долго идущий процесс этнической
модификации? Это видно только историку, чье зрение охватывает века, а в них
бурные эксцессы, поражающие современников, оказываются лишь зигзагами
этногенеза. При этом некоторые спокойные эпохи - в действительности затишье
перед бурей, подготовка к проявлению нового этноса, уже миновавшего свой
инкубационный период.

Такой эпохой для России было время княжения Дмитрия Донского, Василия I и
Василия Темного, когда набухшая пассионарность превратила Древнюю Русь в
Великую Россию. Времени на эту перестройку понадобилось относительно
немного - 70 лет.

Представим себе русского человека, родившегося в 1412 г., после последнего
татарского вторжения на Русь. В годы его детства он узнает, что живет в
Московском княжестве, находящемся в составе улуса Большой орды, правитель
которой считается "царем". На западе лежит Великое княжество Литовское,
враждебное и опасное, а на севере - богатая Новгородская республика, где
господствует беззаконие; оттуда на ушкуях приезжают злые разбойники,
которым в лапы лучше не попадать.

Но политическое размежевание не влечет за собой культурного разделения.
Православие остается господствующим мировоззрением и в Москве, и в
Новгороде, и на большей части Литвы, несмотря на ее государственный контакт
с католической Польшей. Ситуация представляется предельно устойчивой, а
изменение ее - невозможным.

А через 70 лет, в 1482 г., уже не было ни Новгородского веча, ни Большой
орды, ни самостоятельной Литвы, превратившейся в окраину королевства
Польского, угнетающего православных подданных. Зато появилось царство
Российское, назвавшее себя "третьим Римом" и претендующее на вечное
процветание. Так ход этногенеза сломал этносоциальные системы, казавшиеся
вечными.

Таким образом, намеченная нами тема исчерпывается XIV веком. Само описание
XV в. требует уже иной методики изучения источников и событий. Предоставим
это другим ученым, а сами ограничимся контурной обрисовкой хода событий
лишь для того, чтобы уяснить, что именно произошло и как произошло.

С.М. Соловьев, рассматривая различные принципы периодизации русской