Что это означает? Только то, что Великая степь стала пригодной для кочевого
скотоводства. Иными словами, там на месте пустынь восстановились травянистые
степи. Но если так, то и в Северном Китае должен был восстановиться влажный
климат, удобный для китайцев и губительный для кочевников. Значит, перевес в
войне должен был оказаться на стороне южан. Так оно и было: к началу VI в.
кочевая империя Тоба, занимавшая весь бассейн Хуанхэ, превратилась в китайскую
империю Вэй.

Аналогичные по характеру миграции происходили в то же время на западной
окраине степи. Северные хунны, потерпев сокрушительное поражение от сяньбийцев
в 155 г., отошли на запад. Часть их закрепилась в горной области Тарбагатая и
впоследствии (при начавшемся увлажнении степи) овладела Семиречьем. Другая
группа прикочевала на берега Нижней Волги, где столкнулась с могущественными
аланами. Хунны "завоевали аланов, утомив их беспрерывной борьбой" (Иордан), и
в 370 г. перешли Дон. В это время они были грозной силой, но уже в середине V
в. были разбиты на западе гепидами, а на востоке болгарами.

Следующая волна переселений кочевников отмечена в X в. Тогда в причерноморских
степях появились печенеги, выселившиеся с берегов Аральского моря, торки из
современного Казахстана и кыпчаки - половцы - из Барабинской степи. И снова
это было не завоевание, а постепенное проникновение небольшими группами,
причем стычки и набеги заменяли сражения и походы.

Ничего подобного мы не видим в XIII в., когда монгольские кони донесли своих
всадников до джунглей Аннама и Бирмы, долины Иордана и лазурной Адриатики.
Никакие переселения не были связаны с этими походами и победами. Монголы вели
войны небольшими, мобильными, плохо вооруженными, но прекрасно организованными
отрядами.

Нет никаких оснований связывать походы детей и внуков Чингиса с климатическими
колебаниями. Скорее можно думать, что в степи в это время были оптимальные
условия для кочевого скотоводства. Коней для армии хватало, поголовье скота
после жестокой племенной войны 1200-1208 гг. легко восстановилось, население
выросло. И наоборот, в относительно мирное время XVI в. Монгольская держава
ослабела, а в XVII в. потеряла независимость.

Причину этого ослабления самой сильной державы тогдашнего мира сообщает
китайский географ XVII в.: "Вся Монголия пришла в движение, а монгольские роды
и племена рассеялись в поисках за водой и хорошими пастбищами, так что их
войска уже не составляют единого целого" [+10]. Вот это действительно
миграция, но как незаметно для всемирно-исторических масштабов прошло
выселение монгольских кочевников из иссыхающей родины в суровые нагорья
Тибета, на берега многоводной Волги и в оазисы Туркестана. Последний осколок
кочевой культуры - Ойратский союз - продержался до 1758 г., потому что его
хозяйство базировалось на горные пастбища Алтая и Тарбагатая. Но и он стал
жертвой маньчжуров и китайцев.

Итак, за двухтысячелетний период (с III в, до н.э. по XVIII в. н.э.) мы
отметили три периода усыхания степей, каждый раз сопровождавшиеся выселением
кочевников к окраинам Великой степи и даже за ее пределы. Эти переселения не
носили характера завоеваний. Кочевники передвигались небольшими группами и не
ставили себе иных целей, кроме удовлетворения жажды своих животных и
собственного голода.

Напротив, при увлажнении степной зоны кочевники возвращались в страну отцов;
увеличивалось их четвероногое богатство; в результате изобилия политика
становилась более воинственной, причем цель ее менялась: главным стремлением
было теперь уже не уцелеть, а преобладать.

А теперь постараемся обосновать мысль о том, что намеченные нами эпохи
действительно соответствуют флуктуациям степени увлажнения степей. Это
оказалось возможным потому, что в середине Евразии расположены внутренние
водоемы: Каспий и Арал, уровни которых в историческое время заметно менялись.

-=Гетерохронность=-

Несмотря на то что Арал и Каспий лежат на одной широте, уровни их колеблются
по правилу оппозиции: если повышается уровень Каспия, то уровень Арала
снижается, и наоборот. Объясняется это просто: Аральское море питают Сырдарья
и Амударья, берущие начало в горах аридной зоны, а в Каспийское море влагу
несет Волга, водосбор которой лежит в гумидной зоне. Наличие оппозиции
показывает, что повышенное увлажнение обеих зон также подчиняется правилу
оппозиции, но, кроме того, иногда возникает и одновременное падение уровней
Каспия и Арала. Следовательно, возможны не два, а три варианта повышенного
увлажнения, причем последний ведет к тому, что влага не изливается во
внутренние водоемы.

Связано ли это с глобальными климатическими флуктуациями? Видимо, нет, потому
что за современную геологическую эпоху тепловой баланс Земли оставался
относительно стабильным. Ведь если температура Земли поднимется всего на 2™,
то растают все льды Арктики и Антарктиды, а этого отнюдь не наблюдается.
Значит, надо искать не глобальные, а зональные закономерности.

Общее количество влаги, изливаемой на Евразийский континент, изменяется столь
мало, что этими изменениями должно пренебречь. Зато изменяется весьма значительно, и влияние изменении сказывается на всей
поверхности великого континента, от Ледовитого океана до Гималаев. Причина
этого явления - изменение стоит башня холодного воздуха - полярный максимум. Этот воздух иногда, стекая
с башни, попадает на территорию России и несет с собой сухую холодную погоду,
впрочем значительно менее неприятную, нежели влажный и холодный арктический
воздух, попадающий к нам из северной части Атлантического океана и приносящий
промозглые моросящие дожди.

Другая воздушная башня - затропический максимум - высится над Сахарой и
Аравией. Возникла она чисто механическим способом, за счет вращения Земли, и
основание ее размывается снизу, у поверхности раскаленных камней и песков
великой африканской пустыни. В отличие от полярной, эта воздушная громадина
подвижна. Она постоянно сдвигается то к северу, то обратно на свое место,