[Опубликовано вместе с поздравительными адресами от других друзей и коллег по
случаю 75 летия Рёпке в его журнале Gegen die Brandnung: Zeugnisse eines
Gelehrtenlebens unserer Zeit, подборка и редактирование Albert Hunold
(Erlenbach-Zurich: Eugen Rentsch,1959), pp. 25--28. -- амер. изд.]
В течении более тридцати, а фактически почти сорока лет мы двигались почти
параллельным курсом, сражались за те же идеалы и боролись за осуществление
одних и тех же задач и решение одинаковых проблем, каждый в соответствии со
своими возможностями и склонностями, и теперь мне нелегко очертить во всей
полноте и богатстве фигуру моего соратника и сверстника. Когда друг и соратник
находит ответ и правильную реакцию на проблемы, которые ты сам безуспешно
пытался решить, ты бессознательно впитываешь то, что соответствует данной
стадии твоего мышления! Как часто Вильгельм Рёпке находил яркое выражение
тому, что для всех нас было еще смутной теорией, или когда мы еще не знали как
из общего принципа выйти к верному решению возникшей проблемы!
 Более молодые когда-нибудь поймут, сколь многому они научились у Рёпке,
насколько велико было его влияние на мышление нового поколения, и какой дар
лежал в основе его интеллектуального лидерства. Для современника он
олицетворяет прежде всего общую судьбу и общую задачу -- то развитие, в ходе
которого принимало форму наше представление о мире, так что глядя назад
невозможно сказать, что же именно внес каждый из нас в это развитие.
 Поколение, начавшее изучать экономику и общество в конце первой мировой
войны, стремилось, прежде всего, к подлинному знанию экономики. Как и следует
ожидать от людей, стремящихся к основательному знанию, для нас технические
проблемы экономической теории были главной заботой, а продвижение науки вперед
-- главной задачей. Тогда и на самом деле было жизненно важно получить
признание своей способности к теоретическому мышлению, а еще важнее было
участвовать в совершенствовании технических подмостков. В Германии в то время
экономическая теория была практически заново открыта, и энтузиазм по отношению
к вновь обретенной области знания может быть объяснением веры молодых ученых,
что нет лучшего способа сделать вклад в излечение недугов человечества, чем
дать людям лучшее понимание экономической теории. Это знание незаменимо при
любом ответственном обсуждении глубинных проблем социальной организации.
 Имя Рёпке впервые привлекло мое внимание в Вене как имя одного из немногих
молодых немецких экономистов, серьезно заинтересованных в теоретических
вопросах. Когда вскоре после этого мы познакомились лично, основой для
сближения стало, в первую очередь, его понимание абстрактных вопросов денежной
теории, которой мы в Вене занимались. Но Рёпке очень рано осознал, может быть
раньше всех других современников, что экономист, который является всего лишь
экономистом, не может быть хорошим экономистом. Здесь уместно отметить влияние
на всех нас человека предыдущего поколения, который был молодым профессором,
когда мы стали студентами, и решающая работа которого была опубликована как
раз когда мы завершили учебу. В опубликованном в 1922 году трактате Социализм,
Людвиг фон Мизес продемонстрировал, как экономическая мысль может служить
основой всеохватывающей социальной философии, и дать ответы на давящие
проблемы времени. Независимо от того, насколько быстро мы восприняли его
уроки, эта работа оказала решающее влияние на общее развитие нашего поколения,
даже на тех из нас, кто обратился к общим вопросам гораздо позднее.
Как мала была горстка людей, готовых в 1920-е годы обратить свою веру в
свободу в принцип жизни; сколь мало было понимавших, что научная объективность
совместима с беспредельной преданностью идеалу, и что, более того, все знания
в социальных вопросах могут быть плодотворными только при мужественной
верности собственным убеждениям! Страстная вовлеченность Рёпке в происходившее
вокруг, сделала его ярким примером для других во времена опасности, и она же
понудила его одним из первых взвалить на себя бремя изгнания из верности
убеждениям. [Рёпке был профессором экономической теории в Марбургском
университете, когда в 1933 году он был смещен с поста за оппозицию
национал-социализму; в том же году Хайек покинул Вену и перебрался в
Лондонскую школу экономической теории. Рёпке был сначала в университете
Стамбула (1933--1936), а затем в Женеве, в Высшем институте международных
исследований (1937--1966). Современники Мизеса и Хайека Фриц Махлуп, Готтфрид
Хаберлер и Пауль Розештейн-Родан все покинули Австрию к 1935 году. -- амер.
изд.] Какие бы потери не навлекли на себя те наши сверстники, которым выпало
быть разбросанными по всему миру, они не обречены на беспочвенность. Если
сейчас в западном мире опять существует нечто вроде идеала свободы -- либо
если такой идеал формируется -- эти вынужденные скитания были одной из
важнейших предпосылок его возрождения.
Неуместно обсуждать достоинства современника, пребывающего в расцвете
творческих сил, когда его достижения признает мир. Роль Рёпке в
интеллектуальном развитии нашего времени можно будет оценить только потом. Но
позвольте мне по крайней мере подчеркнуть особый дар, который в особенности
восхищал нас, его коллег - может быть в силу его редкости в среде ученых: его
отвагу, его нравственное мужество. Я имею в виду не столько его способность
сознательно подвергнуть себя опасности, хотя Рёпке и от этого не уклонялся. Я
имею в виду прежде всего мужественную готовность противостоять популярным
предрассудкам своего времени, разделяемым благонамеренными, прогрессивными,
патриотическими или идеалистическими личностями. Мало существует менее
приятных задач, чем противостоять движениям, воодушевляемым волнами
энтузиазма, чем предстать паникером, указывающим на опасности в то время,
когда энтузиасты не видят ничего, кроме блестящих перспектив. Не исключено,
что для независимо-мыслящего социального философа нет более ценного качества,
чем моральное мужество, позволяющее в одиночестве сохранять верность
убеждениям, подвергая себя не только нападкам, но также подозрениям и
поношениям. Такого рода мужество Рёпке проявлял будучи еще молодым мужчиной,
еще не упрочившим репутации и положения. Эту же отвагу он продолжает
демонстрировать, когда не колеблясь разрушает иллюзии своих последователей и
поклонников, когда он с той же свободой разрушает иллюзии 6-го десятилетия
нашего века, с какой он это делал в 20-е годы. Может быть наивысшего уважения
он заслуживает именно за это.
Мало кто из ученых оказывается столь же удачливым, как Рёпке, в обретении
влияния за пределами узкого круга коллег. Поскольку такое влияние слишком
часто достигается ценой недостойного упрощения, следует подчеркнуть, что он
никогда не избегал интеллектуальных сложностей. Его труды, даже когда они были
рассчитаны на широкую аудиторию [например, его работа Jenseits von Angebot und
Nachfrage (Erlenbach-Zurich: Eugen Rentch, 1958), translated as Humane
Economy: The Social Framework of the Free Market (Chicago: Henry Regnery,
1960) -- амер. изд.], оставались интересными и для профессионалов. Тот факт,
что подобно многим другим в нашем поколении он не всегда и не во всем был
вполне "научным" (как это понималось в каждый данный момент), это другой
вопрос. В социальных науках зачастую удается быть более реалистичным тому, кто
не ограничивает себя количественными и измеряемыми явлениями. Кроме того,