прекратила свое недолгое существование.


        4

     Войско спускалось с  южных угорьев Планиндеревьев и трав.  Лошадям хватало сочных пастбищ,  обильных ручьев. Вода в
чужой земле была сладка. Чистые ключи выбивались из-под планинских отрогов
и,  радуясь освобождению от каменного гнета,  шипели, искрились встречей с
солнцем.
     _______________
               низменностью.

     Южный ветер приносил запахи, не слыханные людьми и лошадьми. И время,
таинственно устремляясь в лицо всаднику, как ветер, волновало сердца.
     Россичи шли  теперь  одни,  союзное войско двигалось смежной дорогой.
Тесно вместе трем тысячам всадников и  в пути,  и у водопоев,  и на ночных
выпасах. Но и без того пора пришла союзникам разделить войска.
     Не  росский  порядок  жил  в  отрядах  уголичей,  тиверцев  и  других
североднепровских славян,  составивших общее  войско под  управой Владана.
Союзники казались россичам буйными,  распущенными,  как  плохо  выезженные
лошади.  На  пути  между Дунаем и  Планинами случались ссоры.  У  россичей
недосчитались  нескольких  коней:  не  уследили  за  ними  по  доверчивому
незнанию.  Уголические старшие  руками  разводили:  дескать,  сами  лошади
отбились.  Князь-жупан Владан просил Ратибора не гневаться на малую обиду:
так-де у нас и между родами случается.
     После  взятия крепости Новеюстиниана,  не  дожидаясь общего дележа по
справедливости,  союзники  хватали  себе  все,  на  что  успевали  первыми
наложить руку.  Не  будь  у  росских воинов крепкого послушания Ратибору и
сотникам, мог бы получиться кровопролитный раздор.
     Чтобы россичи по незнанию земли не забрели в тупые долины, Владан дал
Ратибору  проводников из  опытных  воинов  и  постарше возрастом.  На  них
жаловаться не приходилось.  А о других что сказать! Уклад слабый у здешних
славян,  еще плохо люди уделаны. В старое время и на Роси не было порядка,
как старшие рассказывали младшим.
     Поистине  же  удивляла  империя.   Далеко  выброшены  жадные  лапы  с
железными когтями крепостей,  каменные пальцы вцепились в Дунай. Наше все,
наше!  А  где же  ромеи,  такие люди,  каких россичи привыкли встречать на
Торжке-острове? Нет их.
     За   Планинами  жили  люди  славянского  языка,   общего  суголичами,
тиверцами,  с речью,  понятной и для россичей. Их, как родных, задунайские
славяне не разоряли.
     Эти поселенцы насчитывали и пять,  и шесть,  и девять поколений своей
оседлости на имперской земле.  Одни сами пришли,  силой устроились. Другие
же -  по договору с ромеями. Привлекала земля своим плодородием. Ромейские
славяне жили в  плохих избах,  в скудости,  как уголичи.  Может быть,  они
тоже,  как уголичи,  умели скрывать свое достояние от чужих глаз. Глядя на
чужую жизнь с седла, узнаешь лишь то, что тебе люди сами скажут.
     Для   уголичей  ромейские  славяне  были  полезны.   Через  них   шла
мена-торговля. От них за Дунаем много знали о случившемся по всей империи.
С их слов Владан рассказал Ратибору, где и какие войска стоят во Фракии.
     Здесь сеяли полбу,  пшеницу,  ячмень,  овес,  разводили большие сады,
скот был мелкий,  но крепкий. По осени приходили сборщики и собирали дань.
Фракийские славяне за золото служили в имперских войсках.
     Двуликие люди,  будто и своего языка, будто бы и чужие, не вызывали у
россичей ни добрых чувств, ни вражды. Чем-то дурным, унизительным казалось
подчинение ромеям,  плата подати за  землю.  Пашня принадлежит тому  роду,
тому племени,  которое ее подняло и  с нее кормится.  Как же можно кому-то
чужому отдавать свой кусок?
     У реки,  звавшейся Гебромподелили между собой Фракию.  Россичам выпало идти на восток,  в  коренные
владения ромеев.  Уголичи со своими друзьями пойдут на запад,  к  большому
городу Филиппополю.  И  тем и  другим придется повстречаться с  имперскими
войсками.
     _______________
          

     Первая  победа дала  россичам уверенность в  своем  превосходстве над
ромеями,  которые даже из лука не умели стрелять. Россичи чувствовали себя
вольными наездниками, перед которыми открыто свободное поле. Империя перед
ними отступала,  сжимаясь,  втягиваясь в раковину,  как улитка от уголька,
поднесенного к глазкам-щупальцам.
     Ко  времени выхода славян на Гебр об их вторжении было известно уже в
Палатии.   Знали  силы  вторгнувшихся,   знали  и  о  россичах.  Донесения
обозначали их  как  неких варваров,  до  сего  времени еще  не  нарушавших
границы  империи.  Среди  имперских  славян  сидели  лазутчики-соглядатаи,
которые умели заслужить плату.
     Готовился  к   действиям  западный   центр   Фракии,   старый   город
Филиппополь.  На  востоке,  доставшемся россичам,  в  пяти  днях  пути  от
Византии,  находился  главный  город  Фракии,  древнейший Ускудам-Орестия,
шестнадцать поколений тому  назад получивший новое название по  императору
Адриану и  недавно нареченный Юстинианополем для сохранения в  веках имени
правящего базилевса.
     Префект Фракии,  светлейший патрикий Кирилл,  собирал к Юстинианополю
гарнизоны ближайших крепостей.  В  крепостях оставляли солдат  только  для
защиты стен.  Лазутчики принесли весть  о  падении Новеюстинианы и  гибели
"меча веры" Геракледа, в котором Кирилл без обиды видел своего преемника.
     В  те  годы  древняя Фракия,  разоренная налогами я  двумя столетиями
нашествий,  для удобства управления была поделена на  несколько провинций.
Земля между Понтом Евксинским и нижним течением Дуная именовалась Скифией.
На   юг  от  Скифии  до  Планинского  хребта  простиралась  Мизия  Вторая,
ограниченная на  западе  рекой  Оскос-Искир.  Еще  южнее,  между  хребтами
Планинским и Родопским, находилась провинция Эммонт.
     Патрикий Кирилл в  дни  мятежа Ника  был  назначен префектом Византии
вместо Евдемония.  Когда прежние сановники вернулись на свои места, Кирилл
получил назначение в  Скифию;  это  была  почетная ссылка в  страну дикую,
покрытую  болотами,  камышовыми  топями,  в  страну  туманов,  с  тяжелым,
нездоровым климатом.  Впоследствии Юстиниан пожаловал Кирилла  переводом в