- Ты боишься? - спросил ярл.
     Такой вопрос не оскорбителен.  Из всех викингов драккара один кормчий
имеет  право  испытывать и  опасения и  страх.  Стихии сильнее даже  сынов
Вотана.  Кормчий держит  не  правило руля,  а  жизнь  и  смерть драккара и
воинов.
     - Я помню историю короля Гаральда Древнего, - ответил Эстольд.
     Гаральд Древний заплыл на север дальше всех и  едва не погиб в черной
яме Утгарда, куда безвозвратно изливается море.
     - Плыви,  пока это  действительно не  сделается опасным,  -  спокойно
сказал ярл.  -  Гаральд успел повернуть,  успеем и мы.  Мои драккары лучше
Гаральдовых,  -  добавил  Оттар,  который  тоже  чувствовал необычную силу
течения.
     Драккары неслись к берегу.  Эстольд заметил залив и направил флотилию
туда.
     "Черная Акула" подпустила другие драккары ближе.  Оттар видел тревогу
кормчих и  свободных от  гребли викингов.  Большинство не  воспользовалось
правом спать между сменами на веслах.
     В  небольшом заливе  нашелся  удобный  для  причала  берег.  Оттар  в
сопровождении четырех кормчих и  нескольких десятков викингов вскарабкался
на  высокий  берег.  Поднимались тучи  птиц,  которые  с  оглушающим гамом
заслоняли солнце.  Со  второго,  еще  более высокого мыса  открылась тайна
Северного моря.
     Шли часы прилива, и внизу, на колоссальной глубине, кипела черная яма
Утгарда.  Усиленное высоким  приливным валом  могучее морское течение дико
врывалось в пролив и из пролива в фиорд. Не найдя выхода, вода, взлетая на
вспененные берега,  неслась  в  свирепом  грандиозном водовороте.  Викинги
чувствовали, будто гора содрогалась под напором моря.
     Страшное зрелище притягивало,  томило неиспытанным чувством. Хотелось
и броситься бежать,  чтобы не видеть, и наклониться над бездной, повиснуть
и -  выпустить опору!  Сзади, внушая странные и опасные желания, казалось,
давило невидимым ветром, который холодил спины.
     В воде что-то мелькнуло.  Нужно было вглядеться,  чтобы понять.  Кит,
затянутый в ловушку, сражался с бездной за свою жизнь.
     Могучий зверь хотел вырваться в  открытое море,  где вода так мягка и
добра.  Он  греб  против течения плавниками и  хвостом,  греб  всей  мощью
опытного^ пловца,  как никогда не  греб до  этой минуты.  Он  стоял скалой
против тяжелого вихря воды, бурля и взбивая пену еще выше, чем течение. Но
он оставался на месте.
     Увлекательное для викингов зрелище борьбы живого существа со  смертью
помогло им справиться с головокружением.
     Кит напряг силы и сдвинулся.  Напрасный успех!  Громадный зверь опять
остановился, как драккар на канате. О его усилиях свидетельствовали столбы
воды.
     Внезапно кит понесся вместе с  течением.  Трудно было уследить за его
стремительным бегом. Хотел ли он использовать силу водоворота и вырваться?
Или он просто не хотел сдаваться, пока был жив?
     Бездна оказалась хитрее. Соединив силу течения с силой бега кита, она
высунула ему навстречу камень.  Она держала его наготове,  прятала в пене,
как убийца прячет короткий толстый меч под плащом.
     Беспощадный удар! Таран в крепостные ворота. Над белой, взбитой пухом
водой поднялось громадное тело. На мгновение кит встал на голову.
     Затем  он  исчез  и   бессильно  всплыл  у   другого  края  страшного
фиорда-палача.  Теперь кит безучастно несся в бурлящей воде,  показывая то
черную  спину,  то  синевато-белое  брюхо.  Постепенно  его  затаскивало в
воронку водоворота.
     Один из  викингов или  слишком далеко нагнулся,  увлеченный зрелищем,
или поддался притяжению пустоты.  Он молча упал.  Тело ударилось о выступ,
отскочило,  расставив бесполезные руки-клещи,  и рухнуло на узкую площадку
над  кипящим котлом.  Секунду оно  лежало.  Вдруг высунулся чей-то  язык и
сдернул жертву.  И  сейчас же поток,  в поисках новой добычи,  облизал всю
ступень.
     Шум   воды   усиливался.   Отражаемый  стенами  фиорда,   усиливаемый
тысячеголосым эхом, он преображался в дикий звериный рев. Так вот где едва
не погиб древний король Гаральд! Он не солгал потомкам.
     Но  какой  же  это  Утгард?!  Действительно  страшный,  действительно
чудовищный фиорд мог  выпить море с  таким же  успехом,  как  сам  Оттар -
вычерпать ложкой даже самое мелкое озеро Нидароса...
     Ярл оглянулся и  увидел искаженные лица своих викингов.  Они изменили
себе и не стыдились обнаружить страх. А Эстольд и Эйнер были спокойны, как
сам ярл.  Они глядели вдаль. Пролив, который резко сужался между островами
и фиордом, дальше расширялся, и за ним лежало свободное, открытое море.
     - Древний Гаральд не был трусом, конечно, но, - и Оттар сделал паузу,
- он был наверняка глупцом.
     Эстольд ахнул от восхищения.  Его ярл,  его Оттар,  вот это настоящий
викинг!  Пока Оттар с кормчими,  глядя с высоты на открытое море, намечали
дальнейший  путь  драккаров,  прилив  прошел  свой  высший  уровень.  Сила
водоворота падала, грохот умолкал.


3

     - Они    не    хотят    плыть    дальше,     -    предупредил    ярла
богатырь-телохранитель Галль. Его побратим и неразлучный соперник Свавильд
добавил от себя:
     - Одни кричали,  другие молчали. Не хотят плыть. Дальше только Утгард
- Локи.
     - А чего хотите вы оба? - спросил ярл с насмешкой.
     - Я хочу валландских женщин... - начал Галль.
     - Нет, саксонок, - перебил Свавильд. - Зачем ты нас тащишь в пустыню?
     - Довольно!  - остановил ярл бессмысленную болтовню телохранителей. -
Что вы будете делать, когда другие кричат?
     - Всегда с тобой, - серьезно сказал Свавильд.
     - Конечно,  -  поддержал Галль.  -  Мы их всех перебьем,  крикунов. -
Богатыри не ссорились, когда дело касалось верности ярлу.
     Драккары почти  опустели.  Викинги ждали  своего  ярла  на  берегу  с
решительными и мрачными лицами. Опережая события, Оттар крикнул Галлю:
     - Принеси мои руниры! И мой черный плащ!
     Оттар скользил взглядом по  толпе.  Привыкнув видеть сразу много лиц,
он  отметил,  что  особенно  недовольны  были  передние.  В  задних  рядах
чувствовалось больше  нерешительности,  чем  раздражения.  Были  и  просто