на английской  почве.  Еще  в  бытность свою  студентом  Тринити-колледжа  в
Кембридже   он   однажды   предложил  восстановить   за   собственный   счет
первоначальный рисунок  на панелях своей  комнаты, испорченный  последующими
реставрациями; юношей  он становится завсегдатаем антикварных  магазинов,  в
зрелом возрасте страстно и с  пониманием дела коллекционирует старые гравюры
и рисунки.  Одновременно  он  не  пропускает ни одних  бегов,  тренируется в
стрельбе, увлекается водным спортом и, получив в двадцать  три года огромное
наследство,   совершает   кругосветное   плавание   на   паруснике.   Третий
зарегистрированный  в Англии автомобиль принадлежал ему: автомобильный спорт
был его  страстью. Эта страсть привела к коренному перелому в его  жизни - в
самом    начале    нынешнего    столетия    он   попадает    неподалеку   от
Бад-Лангеншвальбаха,    в     Германии,    в    автомобильную    катастрофу:
переворачивается   на   своей   машине.  Помимо  ряда   серьезных   ранений,
последствием  катастрофы  явилось  поражение  дыхательных  путей;  настоящие
приступы удушья  делают невозможным для него пребывание в Англии зимой. Так,
в  1903 году  он впервые попадает в Египет с  его более мягким  климатом,  и
здесь   -   на   раскопки,   которые   велись  различными   археологическими
экспедициями. Богатый независимый человек, не  имевший до этого определенной
цели  в  жизни,   он  увидел   в  этой  деятельности  поистине  великолепную
возможность  сочетать  не покинувшую  его  страсть  к  спорту  с  серьезными
занятиями искусством. В 1906 году он приступает к самостоятельным раскопкам,
но той  же зимой приходит к  выводу, что его знания совершенно недостаточны.
Он  обращается  за  помощью  к  профессору Масперо,  и  тот  рекомендует ему
молодого Говарда Картера.
     Сотрудничество  этих  людей  было  необыкновенно  плодотворным.  Говард
Картер   великолепно   дополнял   лорда  Карнарвона:   он   был  всесторонне
образованным исследователем и еще до того, как  лорд Карнарвон пригласил его
наблюдать  за  всеми  проводимыми  им  раскопками, успел  приобрести  немало
практических  знаний у Питри  и Дэвиса. Но  при всем этом  он  вовсе  не был
лишенным фантазии регистратором  фактов, хотя  некоторые  критики и упрекали
его в  чрезмерном педантизме.  Он был человеком с практическим складом ума и
одновременно редким  храбрецом,  настоящим  сорвиголовой. Эти его качества в
полной мере проявились во время одного памятного события 1916 года.
     Он находился в  кратком  отпуске  в  Луксоре, когда  однажды  к нему  в
сильном смятении пришли старейшины деревни с просьбой оказать им поддержку и
помощь. Дело в том, что из-за войны, которая стала чувствоваться даже здесь,
в Луксоре сильно уменьшилось число чиновников, контроль и полицейский надзор
ослабли; этим  не преминули  воспользоваться  бравые потомки Абд аль-Расула,
принявшиеся за свое традиционное ремесло. Одна из банд этих грабителей нашла
на  западном  склоне  холма, расположенного  в  самом  конце  Долины  царей,
какой-то клад. Едва  об этом узнала банда их соперников, как они предприняли
все   возможное,  чтобы  завладеть   предполагаемыми  сокровищами.  То,  что
разыгралось вслед за этим, напоминало плохой гангстерский фильм.
     Дело   дошло    до   вооруженной    схватки   между   обеими   бандами.
"Первооткрыватели"  были разбиты  и  изгнаны,  предполагалось, что  кровавая
распря  на этом не закончится. Картер находился в отпуске, он не нес никакой
ответственности  за  все  эти  безобразия,  и  все-таки он решил  вмешаться.
Впрочем, приведем его собственный рассказ.
     "Был  уже поздний послеобеденный  час. Я поспешно  собрал тех  немногих
моих рабочих, которые еще  не были мобилизованы, и,  соответственным образом
их вооружив, отправился  к  месту происшествия. Нам пришлось  совершить  при
свете  луны более чем шестисотметровое восхождение по склону горы, нависшему
над  Курной.  Была уже  полночь, когда мы  прибыли на  место;  наш проводник
показал мне веревку, свисавшую с отвесной скалы. Прислушавшись, мы услышали,
как внизу  трудились грабители. Прежде всего  я перерезал веревку, лишив тем
самым грабителей возможности  ускользнуть, а  затем,  надежно  укрепив  свой
канат, спустился по нему  вниз.  Спускаться  в полночь  на  веревке в логово
занятых своим делом грабителей - времяпрепровождение, не лишенное, во всяком
случае, своеобразной  занятности. Я  застал там восемь человек,  и,  когда я
приземлился, мне пришлось пережить  несколько не слишком приятных мгновений.
Я предложил им выбор: либо  убраться, воспользовавшись  моим  канатом,  либо
остаться на месте, но уже без веревки, и, следовательно, не имея возможности
выбраться  на  волю. В  конце  концов  благоразумие  одержало  верх,  и  они
убрались. Остаток ночи я провел там же".
     Чтобы   составить  себе  полное  представление   об  этом  воинственном
археологе, необходимо его скромный и даже несколько сухой рассказ, в котором
об опасностях  говорится лишь мимоходом и  с юмором  висельника,  расцветить
собственной  фантазией.  Впрочем,  если  бы  Картер и предоставил грабителей
самим себе, их все равно ждало разочарование. Дело в том, что  найденный ими
клад оказался гробницей, первоначально, вероятно, предназначенной для царицы
Хатшепсут; никаких сокровищ там не было -  стоял лишь незаконченный саркофаг
из кристаллического песчаника.
     Карнарвон  и Говард  Картер начали работать вдвоем. Только осенью  1917
года им удалось настолько увеличить масштаб работ,  что появилась надежда на
успех.  Тогда же  и произошло то,  с чем мы уже  неоднократно встречались  в
истории  науки:  с  самого  начала  им  удалось  напасть на то  место,  где,
собственно,  и  было  впоследствии  сделано  открытие.  Однако  ряд  внешних
обстоятельств - критические размышления,  оттяжки, сомнения и, прежде всего,
"указания специалистов" затормозили все дело и  привели к тому, что оно чуть
было вообще не лопнуло.
     Разве не произошло в свое  время нечто похожее  с одним из самых первых
археологов,    неким   неаполитанским    кавалером   Алькубиерре,   которому
посчастливилось  б   апреля  1748  года,  в  самом  начале  своих  раскопок,
наткнуться на  центр  Помпеи? Не  поняв этого,  он вновь  засыпал  раскопки,
полный  нетерпения, принялся копать в других местах. Прошли годы, прежде чем
он понял, что первый удар заступа и был-то как раз верным.
     Перед Карнарвоном и Картером лежала Долина царей. Десятки  людей копали
здесь до них,  и ни  один  не оставил каких-либо мало-мальски точных записей
или планов этих  раскопок. Горы мусора и щебня громоздились здесь одна возле
другой;  между  ними  были  видны   проходы  в  уже  обнаруженные  гробницы.
Существовал только один путь - приступить к планомерным раскопкам и вести их
до  тех  пор,  пока  не  докопаешься до  скального  грунта.  Поэтому  Картер
предложил начать  раскопки  в треугольнике, образованном  гробницами Рамсеса
II,  Меренпта  и  Рамсеса  VI.  "Рискуя,  - писал  он  впоследствии,  - быть
обвиненным в том, что я проявляю прозорливость задним числом, я тем не менее
считаю себя  обязанным заявить, что  мы  твердо надеялись  найти  совершенно
определенную гробницу, а именно гробницу фараона Тутанхамона".
     Это  звучит  неправдоподобно,  если  представить себе  разрытую вдоль и
поперек  Долину  царей, более  того,  неправдоподобно смело,  особенно  если
учесть, что у обоих исследователей  было очень  мало оснований  для подобных