русским   генералам,  отчего   они  из   Смоленска  не  пошли   на  Калугу,
представляется недостаточно  продуманным. Если бы  русские захотели избрать
это  направление, то такое  решение нужно  было принять гораздо  раньше; но
принятие  его раньше  было  невозможно, даже  если бы  и  возникла подобная
мысль,  так  как такая  косвенная  оборона Москвы  лишь впоследствии  стала
представляться  совершенно естественной,  раньше  же она  явилась бы  таким
теоретическим  дерзновением,   которого  нельзя   требовать  от  заурядного
генерала,    к.   тому    же   не   облеченного    широкими   полномочиями.

Один из  этих писателей  (Бутурлин) высказал сожаление, что  Барклаю не был
известен тот  принцип, согласно которому на  войне фланговая позиция всегда
наилучшим образом прикрывает данный  объект. Во все времена у молодых людей
имелись  под руками  готовые  принципы. Когда  прикрывают какой-либо  пункт
фланговой  позицией,   то  все  зависит  от   соотношения  сил  сторон,  от
пространственных   условий  и   даже  от   моральных  предпосылок,   т.  е.
приблизительно от  всех данных,  имеющих значение на  войне. Таким образом,
этот принцип,  прежде чем получить признание,  должен быть совершенно иначе
обусловлен; придерживаясь  подобных принципов,  конечно, вполне естественно
всесторонне  критиковать   имевшие  место  явления  и   находить,  что  все
чрезвычайно  легко  и просто  делается,  между тем  как в  действительности
всевозможные  препятствия  ограничивают очень  тесными рамками  возможности
выполнения.

Впрочем, ни  Барклай, ни его генеральный  штаб в то время  и не помышляли о
таком  уклонении в  сторону, хотя  огромные размеры русского  государства и
представляли  для  него  прекрасные  возможности. Русское  государство  так
велико, что позволяет играть  "в кошки и мышки" с неприятельской армией; на
этом и должна базироваться  в основном идея его обороны против превосходных
сил неприятеля. Отступление в глубь страны завлекает туда же неприятельскую
армию, оставляя  в ее тылу  обширные пространства, которые она  занять не в
состоянии.  А затем  уже не  встретится никаких  препятствий к  тому, чтобы
отступление, которое прежде шло от границы внутрь страны, начать в обратном
направлении,  из внутренних  областей  к границе,  и, таким  образом, вновь
дойти   до    нее   совместно   с    ослабленной   неприятельской   армией.

Фланговый  марш  на Калужскую  дорогу  и  отход в  направлении этой  дороги
представляет нечто в этом  роде, с той лишь разницей, что впоследствии дела
приняли  еще более  благоприятный  оборот. Однако  об этом  отступлении под
острым углом  раньше никто не  думал, и эта идея  получила впервые развитие
лишь после  Бородинского сражения.  Вначале среди русских генералов  и в их
штабах об  этой идее не было  даже разговора, и я  не припоминаю, чтобы и в
армии кто-либо  из офицеров высказывал ее. В  тот же момент, когда насущная
потребность  уже могла  натолкнуть  на эту  мысль, а  именно,  когда начали
отдавать  себе отчет  в  недостаточности сил  для защиты  Москвы,  было уже
слишком поздно; мы уже говорили, что к соответственной организации тыла еще
не было преступлено.

Обратимся теперь к сражению  под Бородино. Это сражение принадлежит к числу
тех, в которых, собственно говоря, мало что требует объяснения, так как его
результаты вполне  отвечают создавшейся  обстановке. В самом  деле, 120 000
русских, из  которых 30  000 казаков и ополченцев,  противостояли на весьма
посредственной  позиции 130 000  французов с  Наполеоном во главе.  Чего же
другого можно было ожидать?  При равной храбрости войск обеих сторон, в бою
на очень узком пространстве  следовало ожидать только того, что произошло в
действительности,  а  именно медленного  опускания  чаши  весов к  невыгоде
русских.  Мы никогда  не  могли понять,  почему люди  так  жадно добивались
какого-либо  объяснения  Бородинского  сражения.  Одни недоумевали,  почему
Кутузов  отошел,  раз  он  был победителем,  другие  -  почему Наполеон  не
разгромил полностью русских.

Россия чрезвычайно  бедна позициями.  Там, где еще  имеются большие болота,
местность   настолько  покрыта   лесами,   что  трудно   найти  достаточное
пространство для расположения сколько-нибудь значительной массы войск; там,
где леса вырублены, как  между Смоленском и Москвой, местность плоская, без
определенно  выраженного  рельефа, нет  глубоко  врезанных  долин, поля  не
огорожены, а следовательно, всюду легко проходимы, селения имеют деревянные
постройки, а потому мало пригодны для обороны. К этому надо добавить, что и
в  этих местах  широкий  обзор встречается  лишь изредка,  так  как повсюду
разбросаны  небольшие  перелески.  В  общем выбор  позиций  очень  стеснен.
Поэтому,  если  полководец,  как  то было  с  Кутузовым,  должен, не  теряя
времени, дать сражение и найти на протяжении двух-трех переходов подходящую
местность,    то,   конечно,    ему   приходится   мириться    со   многим.

Таким образом, полковник Толь  не был в состоянии найти лучшей позиции, чем
под Бородино. Последняя являлась, впрочем, парадной в том смысле, в котором
этот термин применяется к лошадям, которые на первый взгляд обещают больше,
чем  могут дать.  Правый  фланг примыкал  к Москва-реке,  не  имеющей здесь
бродов, фронт был прикрыт  речкой Колочей, протекающей по довольно глубокой
долине; все  это создало  первое неплохое впечатление и  сразу же подкупило
генерал-квартирмейстера.  Но  дорога,   ведущая  из  Смоленска  на  Москву,
проходит,  к  сожалению, не  перпендикулярно  к Колоче,  а некоторое  время
тянется параллельно с ней, а затем пересекает речку и сворачивает под тупым
углом в  сторону от нее  у деревушки Горки. Вот  почему, если расположиться
параллельно  речке,  придется  иметь  путь отступления  отходящим  в  косом
направлении и тем самым  с самого начала подвергнуть опасности левый фланг.
Такое построение было тем  более недопустимо, что но расстоянии полумили от
большой  дороги  проходит  другая дорога  на  Москву  через селение  Ельню,
ведущая непосредственно  в тыл  этой позиции. Всякое  расположение в таком.
пункте, где,  как здесь,  дорога сворачивает под  резким углом, чрезвычайно
невыгодно.   Одно  лишь   продвижение  вперед  противника   уже  наполовину
осуществляет  обход,  и  путь  отступления оказывается  сразу  под  сильной
угрозой,  что   в  значительной  мере   парализует  сопротивление.  Правда,
наступающий  находится  в  одинаковых   условиях,  но  так  как  он  больше
подготовлен к движению вперед и маневрированию, а обороняющийся - в меньшей
степени,  то  выгода от  такой  аномалии,  как общее  правило, остается  на
стороне наступающего. Таким образом,  излом дороги составлял большую угрозу
для  левого фланга,  и нельзя  было подвергать  его еще  большей опасности,
построившись неперпендикулярно к пути отступления. В результате получилось,
что правый фланг находился на прекрасной позиции параллельно Колоче, вправо
от Московской  дороги, но  центр пришлось отнести  назад от речки,  а левый