сумму компенсационных платежей за ущерб, тогда как величина арендных платежей
фермера увеличилась бы на ту же самую сумму (по сравнению со случаем, когда
никаких компенсаций платить и получать не было бы нужно). Богатство фермеров и
скотоводов осталось бы тем же самым независимо от правила ответственности за
причиняемый скотом ущерб. Но что с землевладельцами? Если за потраву посевов
полагается платить компенсацию, цена аренды скотоводческой земли будет меньше,
а цена аренды фермерской земли будет больше, чем в случае, когда компенсацию
платить не надо. Но если правило ответственности за ущерб известно заранее,
это отразится в цене, по которой приобретается земля, и за землю под
скотоводство будет уплачено меньше, а за землю под фермерство -- больше, чем в
случае, когда нужно было бы платить компенсации. Богатство землевладельцев,
таким образом, не изменится, поскольку изменения в продажной цене земли будут
уравновешены изменениями в цене за аренду земли -- при изменении правовой
позиции по отношению к правилу ответственности за ущерб. Таким образом, выбор
различных правил ответственности за ущерб не влечет за собой последствий для
распределения богатства и связанных с этим изменений в спросе, воздействие
которых следовало бы учитывать. Хотя я рассмотрел только случай, в котором
ущерб был меньше "рент" как фермеров, так и скотоводов, сходные результаты
могут быть получены для всех случаев, проанализированных в разделе III.
Можно думать, что анализ того, какое воздействие оказывают различия в правовой
позиции, предполагающий в каждом случае, что стороны полностью приспособились
к ним, неприложим к ситуации, когда происходит переход от одной системы к
другой. Это не так. Вывод, согласно которому при нулевых трансакционных
издержках перераспределения богатства не будет, остается неизменным, хотя путь
к этому заключению оказывается другим. Вспомним, что при нулевых
трансакционных издержках усилия по внесению дополнений и уточнений в контракт
оказываются бесплатными. Если это так, то будут составлены контракты,
устанавливающие, как должны изменяться платежи при перемене правовой позиции.
В только что рассмотренном примере было бы предусмотрено, что, например, при
внесении в закон требования об оплате причиняемого скотом ущерба величина
арендной платы за скотоводческую землю уменьшится, но владельцы этой земли
дополучат разницу от тех, у кого они покупали землю, тогда как величина
арендной платы за фермерскую землю увеличится, и владельцы этой земли должны
будут доплатить тем, у кого они ее покупали. Распределение богатства останется
прежним.
Труднее ответить на вопрос, ведет ли изменение закона к перераспределению
ресурсов в случае прежде не осознававшихся прав. Разнообразие критериев, в
соответствии с которыми определяется собственность на эти права, в подобном
случае, казалось бы, должно неизбежно вести к различному распределению
богатства. Можно было бы, конечно, доказывать, что при нулевых трансакционных
издержках ничего не стоит сделать контракт более подробным, все последующие
события будут учтены, а значит, никакого перераспределения богатства не
произойдет. Но было бы неразумно предполагать, что люди способны включить в
контракт ссылки на права, о которых они не имеют представления. Поэтому
следует рассмотреть вопрос, не приведет ли -- в силу своего воздействия на
спрос -- изменение критериев наделения собственностью на не осознававшиеся
прежде права к иному размещению ресурсов. Впервые я выдвинул предположение,
известное теперь как теорема Коуза, в статье "Федереальная комиссия связи".
Как было объяснено ранее, для иллюстрации аргументов там использовался пример
с собственностью на вновь обнаруженную пещеру. Я пришел к выводу:
"Используется ли пещера для хранения банковской информации, как хранилище для
природного газа или для выращивания грибов, зависит не от законов о
собственности, но от того, кто заплатит больше за пользование пещерой -- банк,
корпорация природного газа или грибной концерн" [Coase, Federal Communications
Commission, p. 25]. Мне никогда в голову не приходило добавить уточнение, что,
если спрос на грибы у различных претендентов на пещеру различен, и если их
расходы на грибы (на банковские услуги или природный газ) занимают важное
место в их бюджете, и если потребление ими этих продуктов составляет
значительную часть совокупного потребления, решение о собственности на вновь
открытую пещеру изменит спрос на банковские услуги, на природный газ или
грибы. В результате относительные цены банковских услуг, природного газа и
грибов изменятся; такое изменение способно повлиять на цену, которую захотят
уплатить за пользование пещерой соответствующие фирмы, а это может повлиять на
способ ее использования. Не приходится отрицать, что можно вообразить такое
изменение в критериях наделения собственностью на прежде не осознававшиеся
права, которое может, изменив спрос, привести к изменениям в размещении
ресурсов, но -- если не считать таких грандиозных событий, как отмена рабства,
-- эти воздействия обычно бывают столь незначительными, что ими вполне можно
пренебречь. Это верно и относительно тех изменений в распределении богатства,
которые сопутствуют изменению закона в мире, где издержки трансакций больше
нуля и разработка контракта, который предусматривал бы все будущие события,
обходится слишком дорого. Так, в судебном деле Стурджес против Бриджмена
вполне возможно, что решение суда, учитывая существовавшие у сторон контракты,
изменило относительное богатство кондитера и врача (а может быть, повлияло
сходным образом на богатство их соседей), но трудно вообразить, чтобы это
могло оказать сколь нибудь заметное влияние на спрос на кексы и медицинские
услуги.
V. Влияние трансакционных издержек
МИР с нулевыми трансакционными издержками часто описывали как коузианский мир.
Ничто не может быть дальше от истины. Это мир современной экономической
теории, тот самый, из которого я пытался выманить современных экономистов. В
статье "Проблема социальных издержек" я просто попытался высветить некоторые
особенности этого мира. Я доказывал, что в таком мире размещение ресурсов не
будет зависеть от правовых позиций, и это утверждение Стиглер окрестил
"теоремой Коуза": "... в условиях совершенной конкуренции частные и социальные
издержки будут равны" [Stigler, Theory of Price, p. 113]. По уже отмеченным
причинам даже уточняющее выражение "в условиях совершенной конкуренции" может
быть отброшено. Следуя за Пигу, работы которого определяли мышление в этой
области, экономисты пытались объяснить наличие несовпадений между частными и
социальными издержками и придумать, что с этим можно поделать, но использовали
при этом теорию, по которой частные и социальные издержки всегда равны. Потому
едва ли удивительно, что они зачастую приходили к неверным выводам. Причина
заблуждения экономистов была в том, что их теоретическая система не учитывала
фактор, весьма существенный для того, кто намерен изучать воздействие
изменений законов на размещение ресурсов. Этот неучтенный фактор и есть
трансакционные издержки.
При нулевых трансакционных издержках производитель включит в контракт все, что
нужно для максимизации ценности производства. Если бы можно было предпринять
нечто для сокращения ущерба, и эти действия являлись бы наиболее дешевым
средством для достижения подобного сокращения, они были бы осуществлены. Могли